Секрет Коко
Шрифт:
— В смысле?
— Ведь на самом деле не было никакого собачьего питомника неподалеку от Порт-он-Си? Ты все выдумал.
— Виноват, — признает он. — Но хочешь жить — умей вертеться. Вопрос в том, Коко, что нам делать дальше.
Его пальцы скользят по внутренней стороне моего бедра, и я испытываю необъяснимый трепет от его прикосновений. Между нами определенно проскочила искра, со мной такое впервые.
— Ну, в ближайшие пару дней мы с тобой не увидимся. Я лечу в Париж, — важно отвечаю я.
— Вот как? — переспрашивает он. — И почему меня это не удивляет?
— Нужно довести это дело до конца, — пожимаю я плечами.
—
— Спасибо, Мак, но не в этот раз, прости, — грустно отвечаю я. — Я бы с радостью, но…
— Ты хочешь сделать все сама?
— Да, — киваю я. — Думаю, именно этого хотела бы моя мама.
— Понимаю, — отвечает он. — Ты будто слышишь чей-то голос?
— С тобой такое тоже бывает? — улыбаюсь я ему.
— Разумеется, — отвечает он, — думаю, такое случается со всеми. И этот голос дурного не присоветует.
— На это я и надеюсь, — говорю я, целуя его в щеку. До чего же мне с ним хорошо!
— Но ты ведь вернешься? Не исчезнешь с горизонта? — спрашивает он, прижимаясь губами к ключице и снова встречаясь со мной глазами.
Я откидываюсь на подушки и глубоко вздыхаю от удовольствия, выгибаясь в его руках.
— Да, теперь я точно вернусь. Можешь считать часы до моего приезда: я ведь большая домоседка, помнишь?
— И это хорошо. Потому что я буду ждать.
Я снова закрываю глаза и тону в его объятиях.
26
Бутик «Шанель», рю де Камбон, 31.
Поверить не могу, что я наконец-то в Париже и прямо сейчас стою перед легендарным салоном «Шанель». Здесь находится царство Коко Шанель, ее вотчина, и — хоть это и звучит очень странно — я чувствую в воздухе ее дух. Именно здесь появилась на свет прекрасная сумочка Тэтти. Здесь она вместе со своим женатым любовником провела волшебный вечер в компании Шанель, в те выходные они зачали своего ребенка.
Сегодня я изменила своим повседневным джинсам и высоким сапогам. Ради такого случая вместо них я надела маленькое черное платье. На моей шее блестит драгоценный мамин жемчуг, а на плече висит любимая сумочка Тэтти. Удивительное дело, но здесь, в этом экзотическом, потрясающем городе, полном света и тайн, я чувствую себя ближе к ним обеим — к маме и Тэтти. Обе они бывали здесь. Обе любили Шанель. Все в нашей жизни повторяется, и это прекрасно.
Мне очень не хочется отсюда уходить, но пора, пора… Я поворачиваюсь к бутику Шанель спиной и смело шагаю по мостовой навстречу судьбе. Уже почти полночь, а мне нельзя опаздывать, сегодня все должно решиться.
В кафе на углу тепло и уютно, откуда-то из кухни доносится восхитительный аромат горячего эспрессо. Я заказываю кофе и сажусь за столик у окна. С любопытством оглядываюсь по сторонам: интересно, бывала ли тут когда-нибудь моя мама? Это заведение находится совсем недалеко от того места, где ее сбила машина. Может, именно потому я и остановила свой выбор именно на нем. Я чувствую себя ближе к ней, зная, что сижу недалеко от того самого места, где она испустила последний вздох. Неудивительно, что она так любила Париж: в этом городе сам воздух пропитан магией. Нужно было давно уже сюда приехать — только сейчас я сумела окончательно смириться с гибелью матери благодаря лишь тому, что тоже побывала в ее обожаемом Городе Света. Я делаю первый
Этот день навсегда останется в моей памяти. Концерт в зале «Плейель», что на улице Фобур-Сент-Оноре, был потрясающим. Я, конечно же, не сумела найти Джеймса в оркестре, потому что на сцене было много музыкантов, но сам факт присутствия в зале, наслаждение этой особой атмосферой и прекрасной музыкой — совершенно новый для меня опыт. Я никогда еще не бывала на подобных мероприятиях, а потому испытала безумный восторг.
Я держу в руках крошечную кофейную чашечку и вдыхаю богатый, насыщенный аромат, затем на секунду закрываю глаза и думаю о том, каково это — раствориться в одном моменте, позволить музыке захватить мое воображение и забыться.
Когда я снова открываю глаза, то обнаруживаю перед собой мужчину с футляром для скрипки под мышкой. Он одет в теплое черное пальто и строгие черные туфли. Лицо его частично скрывает толстый белый вязаный шарф, но его глаза полны любопытства. Я сразу понимаю, что это Джеймс Флинн, он же Дюк Мойнихан, потому как глазами он явно пошел в Тэтти, излучавшую столько энергии на фотографии, висевшей на стене гримерки Бонни в Фаррингдоне.
— Джеймс? — спрашиваю я, глядя на него.
— Коко? — отзывается он.
Я киваю и приглашаю его присесть. Невероятно, но факт: он здесь, а я совершенно спокойна. Видимо, это действительно судьба.
— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — говорю я ему. — Уверена, моя просьба показалась вам несколько странной.
Перед концертом, оставляя ему записку прямо на двери, ведущей к сцене, я совсем не была уверена, что он придет на рандеву с какой-то незнакомкой. Я просто надеялась, что моя просьба покажется ему занимательной.
— Вы оставили необычайно интригующую записку, — отвечает он, приподнимая бровь. — Как я мог отказаться?
Он находит взглядом официанта и просит:
— Un grand cafe, s’il vous plait, Monsieur [28] .
— Ваш концерт был прекрасен, — говорю я. — Я была в восторге.
И это не лесть, нет, чистая правда.
— Вы очень добры, — отвечает он. — «Плейель» — один из самых любимых мною концертных залов во всей Европе, в нем потрясающая акустика. Для меня всегда большая честь выступать в нем.
Болезненного вида официант ставит перед ним чашку кофе и тут же удаляется, будто почувствовав, что нам с моим собеседником предстоит важный разговор.
28
Будьте любезны, мсье, большую чашку кофе. (фр.)