Секрет миссис Смитон
Шрифт:
Она дошла уже до середины коридора. Здесь ей пришлось отклониться от прямой линии, чтобы обойти вытертое пятно на ковровой дорожке. Не из брезгливости, скорее, из суеверного страха. Две недели назад она споткнулась на этом самом пятне и упала, приземлившись на четвереньки. Палка выскочила из рук и отлетела.
Она никому не рассказала об этом случае. Джанин тогда не было в доме, и никто не видел и не слышал ее падения. Она тогда сильно ушибла колени, и некоторое время так и стояла на четвереньках, ошеломленная и неподвижная. Когда первый шок прошел, она обнаружила, что не может подняться. Так она и стояла, сил не было, суставы не желали разгибаться. Перепуганная и растерянная, она изучала узор турецкого ковра, и это время показалось ей вечностью. Раньше она никогда не обращала внимания на эти причудливые переплетения красного, синего, на эти изгибы и углы. Какой интересный рисунок! Кто-то же придумал его. Такие странные формы…
Все, что ей было нужно, это чтобы кто-нибудь подал ей руку, но рядом не было ни души. «Бог помогает тем, кто сам себе помогает», — твердо сказала она себе и поползла к ближайшей двери. Ухватившись обеими руками за старомодную бронзовую ручку, она кое-как встала.
Она так и не рассказала об этом ни Джанин, ни Тому Бернету, когда тот позвонил. Почему? Стыдно, вот почему. «Глупая старуха», — укоряла она себя. Как будто быть старой и слабой — это что-то такое, чего надо стыдиться.
Жаль, что Джанин сейчас нет. Чашечка чаю подняла бы ей настроение. Придется спускаться вниз и делать чай самой. Только подумав об этом, она услышала, как где-то скрипнуло дерево. Наверное, экономка еще не ушла.
— Джанин! Это ты? — позвала она.
Но никто не ответил. Старое дерево само поскрипывает в конце дня. Никого нет. Она одна, и сегодня вечер пятницы. Мистер Беренс сейчас в кругу своей семьи готовится встретить Субботу. Но для Оливии вечер пятницы означал, что до самого понедельника она останется одна, потому что по выходным Джанин не работала.
Оливия продолжила свой путь и, выйдя на площадку перед лестницей, взглянула через перила вниз, в холл. Выложенный плиткой «в шашечку» пол был выметен, чист, но не блестел. Бесполезно просить Джанин натирать его. Экономка скажет, что скользкий пол — это опасно, хотя, на самом деле, она просто не хочет делать лишнюю работу. Оливия еще помнила те времена, когда горничная в черном платье и белом фартуке была обычным явлением в любом доме такого размера. Теперь нет. Невозможно представить себе, чтобы Джанин согласилась носить такую одежду. Само слово «прислуга» стало запретным, отношения между работниками и работодателями сильно изменились. Джанин, например, относилась к своей хозяйке так, словно та приходилась ей какой-нибудь теткой, и при этом была упрямой престарелой каргой. Иногда Оливия не возражала, это даже было забавно, но иногда это выводило ее из себя.
Так или иначе, а она все же полностью зависела от Джанин. Может быть, просто время сейчас более честное, и такие вот девушки, как Джанин, знают себе цену.
Старый скелет двухсотпятидесятилетнего дома снова застонал, но Оливия не обратила на это внимания. Она осторожно стала спускаться вниз по лестнице.
Этим вечером Рори смотрел в окно своей спальни и смазывал бальзамом растертые ладони. Он думал о сегодняшних похоронах. Какое неприятное это было дело. Слава Богу, все уже позади. Повернувшись к жене, он заметил:
— Жаль, я забыл спросить у Макса, действительно ли он нашел на том лугу ядовитую траву. Возможно, мы так до конца и не разгадаем эту маленькую тайну.
Джил что-то пробормотала в полусне. Он скользнул под легкое покрывало и моментально заснул под боком у жены. День выдался трудным.
У подножья лестницы в доме под названием Грачиное гнездо лежала, распластавшись, Оливия Смитон. Она уже несколько часов была без сознания и медленно погружалась в вечный сон.
Глава вторая
— Признаюсь, — с сожалением сказал Алан Макби, — я полицейский.
— Вот тебе раз! — воскликнула Винни Картер. — А говорят, что совпадений не бывает. Я как раз думала о том, что мне надо поговорить с полицейским, без протокола, разумеется.
Заявление многозначительное, как ни посмотри.
Алан бросил тревожный взгляд на Мередит Митчел, которая расположилась в дальнем конце комнаты, в глубокой оконной нише. Она устроилась на покрытом одеялом подоконнике, согнув ноги и положив подбородок на колени, в то время как постоянный обитатель подоконника ловил мышей где-то в окрестных полях. Был ранний вечер. Багряные лучи низкого осеннего солнца золотили ее темно-русые волосы. В джинсах, холщовой рубашке и жилетке, расшитой каким-то этническим орнаментом, она потягивала бузинную настойку Винни и казалась ему счастливой и беззаботной, почти как школьница. А когда она была такой, он тоже чувствовал себя счастливым и беззаботным.
Хотя после заявления Винни беспричинная радость и легкость куда-то испарились. Любой профессионал рано или поздно сталкивается с такой ситуацией, когда люди стараются воспользоваться его знаниями бесплатно, причем для этого они выбирают именно такие моменты, когда тебе хочется расслабиться и отдохнуть, особенно, когда у тебя выходной или ты в отпуске. Он окинул Винни официальным взглядом (по крайней мере, он считал этот взгляд таким) и сказал:
— Я сейчас не у дел.
Она подарила ему безмятежную улыбку.
— О, я все понимаю, Алан, и не стану докучать вам, раз вы в отпуске!
«Хо-хо-хо! Так я тебе и поверил», — подумал он, и тут же с удивлением отметил, что вот это «хо-хо-хо» — как раз то, что сказал бы полицейский в какой-нибудь старомодной пьесе.
— Сообщите свое имя и адрес, — неожиданно вслух произнес он.
Обе его собеседницы с легким удивлением обратили на него свои взоры. У него хватило деликатности покраснеть.
— Я вспоминаю «Игрушечный город», была такая модная в годы моей ранней юности вещица. Там Эрнст Полицейский вечно требовал у Ларри Барана и его друга Пса, забыл, как его звали, сообщить имя и адрес.
— Его звали Деннис, — подсказала Мередит. — Деннис Пес.
— Да, так вот, я не буду просить вас арестовать кого-нибудь, — продолжала Винни, — даже допрашивать никого не надо. Я сама пыталась это сделать, но, видите ли, человек, о котором идет речь, уже умер.
Все это было очень интригующе, но Алан не клюнул.
Чего нельзя сказать о Мередит. Впрочем, этого и следовало ожидать.
— Кто умер? — тут же спросила она.
Он метнул на нее испепеляющий взгляд.
Хозяйка теребила пальцами выпавший из ее растрепанного шиньона седой локон. Узел волос у нее на голове, как еж, ощетинился шпильками и напоминал оборонительный порядок пикинеров Кромвеля против кавалерии. Эффективность оборонительных линий время от времени нарушалась самой Винни, у которой была привычка проводить рукой по голове как бы для того, чтобы заставить мозг лучше работать. Как только она вернула на место непослушный локон, тут же выпал другой. Алан почему-то был уверен, что именно так все и произойдет, и с тайным удовлетворением наблюдал за маневрами Винни.