Секрет миссис Смитон
Шрифт:
— Крэйн должна была знать. Как бы там ни было, я по горло сыт нравами деревенской публики и кухней Полларда. Здесь в радиусе десяти миль можно найти с десяток уютных местечек, давай вернемся и возьмем машину.
Милях в пяти от деревни они нашли маленький уютный ресторанчик. Как сообщал дорожный указатель, это было как раз по пути в Лонг Викхэм.
— Я уже почти согласен поехать в «Пшеничный сноп», просто чтобы насолить Полларду, — ухмыльнулся Макби, — но, думаю, нам и здесь будет неплохо.
— Из Лонг Викхэма родом Джанин Катто, — вставила Мередит.
— Тогда нам, возможно, и там дадут
— Говорит, что в этой деревушке очень мило.
Макби поморщился.
— Но это правда, — Мередит внезапно встала на защиту Парсло, — в нем есть школа для Брюса и Рики. Знаешь, мне было страшно подумать, что они могут оказаться детьми Эрни, в свете того, о чем говорил Поль, но, к счастью, оказалось, что их отец, судя по всему, случайный партнер Джанин. Один из них как-то заходил к ней домой и попытался забрать видеомагнитофон, но она его выгнала.
— А она крепкий орешек, эта Джанин, — заметил Макби, — сторонница матриархата.
— Он подбил ей глаз.
— А его самого кто-нибудь видел? Наверняка, там без синяков не обошлось.
— Это не смешно, Алан, — сказала она сердито, но спорить не стала.
В ресторане было тесновато, но уютно: столы аккуратно застелены белыми накрахмаленными льняными скатертями, а на старых каменных стенах, слава Богу, не было обычных аляповатых безделушек, которые так любят туристы, ни старинной кухонной утвари, ни мнимых памяток утраченного уже сельского стиля жизни, да и еда была вполне приличной.
— Мервин сделал нам одолжение! — заявил Алан.
Довольные ужином, они пили свой кофе и улыбались друг другу, как улыбаются обычно умиротворенные люди.
Обещанный дождь начался вечером и продолжался всю ночь, так что утро встретило их монотонным стуком дождевых капель по оконному стеклу. Отъехав от коттеджа и проезжая мимо дома Винни, они увидели сидящего на окне Нимрода — невольного пленника непогоды. Как всегда самодовольный, он смотрел на них с еще большим презрением — они там, на улице, где мокро и сыро, в то время как он дома, в сухости и тепле. Из глубины комнаты появилась Винни и помахала им на прощанье рукой.
Сэр Бэзил, собранный и готовый к любым капризам погоды, ожидал их во всеоружии: твидовый костюм старого покроя, еще более старый дождевик и фетровая шляпа. Мойра упаковывала в корзину свертки с сэндвичами и термосы:
— Теперь вдоль дороги только эти закусочные, а Бэзил их терпеть не может. Сидения всегда слишком близко к столам, да и еда совсем не в его вкусе: гамбургеры и тому подобное, к тому же слишком много людей окружает его во время трапезы.
— Семьи с совершенно невоспитанными детьми, которые бросают друг в друга спагетти, — сказал ее муж, слегка волнуясь, — хмурые деловые типы, зарабатывающие язву желудка, — помолчав, он высказал самую тяжелую обиду, — почти что безалкогольное пиво.
Он и Макби уехали, подняв фонтан брызг.
— День сегодня хуже не бывает, правда? — сказала Мойра. — А ведь вчера еще была такая хорошая погода. Пойдем, выпьем кофе, и расскажешь мне, как продвигается твое расследование. Как там поживают местные ведьмы?
Немного позже, когда они уже допили кофе и Мередит обрисовала Мойре положение дел, они молча сидели у камина. Приглушенно тикали часы в углу — единственный звук в комнате, кроме бесконечного стука дождевых капель, стекающих по оконному стеклу.
Мойра, думая о чем-то своем, пробормотала:
— О, я уверена, с ними все будет в порядке.
Она протянула руку, взяла небольшое полено из плетеной корзины, стоявшей у камина, и бросила его в огонь. Дерево вспыхнуло и занялось, потрескивая.
— Мне кажется, — сказала Мойра, покончив с этим, — что та женщина, Уоррен, не сделала ничего плохого.
— Это зависит от того, — уточнила Мередит, — как она повлияла на Кевина.
— Но она ведь не хотела прямо оказывать на него какое-то влияние, правда? По крайней мере, насколько мы знаем. Может, и не она его надоумила сделать те фигурки. В коттедже был телевизор?
— У Берри? Да, был и есть.
— Вот именно. Он, наверно, посмотрел какой-то фильм, где кто-нибудь втыкал булавки в куклу, поздно ночью иногда показывают очень странные фильмы.
— Я даже не знаю, — призналась Мередит, — занимается ли этим Сэди. С ней все как раз очень серьезно. Мне кажется, она считает эту затею с фигурками чем-то легкомысленным и оскорбительным. Отвратительно — вот как она это назвала.
— Я все-таки поговорила с моим другом, который интересуется местной историей, — продолжала Мойра, — и он дал мне вот это, — она потянулась к книжной полке, висящей на ближайшей стене, и взяла истрепанный том. — Это один из тех путеводителей по графствам, которые так любили в Викторианскую эпоху. Мне всегда казалось, что у них была патологическая страсть к подробностям. Здесь можно найти сведения о населении каждой деревушки, высоте каждой колокольни, надписи на каждом мало-мальски заметном могильном камне, но в местной истории они разбирались. К сожалению, мне так и не удалось выяснить, что же случилось с третьим камнем древнего капища, с тем, который забрали с пастбища на церковный двор, а потом перенесли на кладбище.
Мойра полистала книгу.
— Но здесь есть ссылка на это и даже рисунок. Ага, вот оно. Набросок одного неутомимого путешественника, сделанный в 1721 году, незадолго до того, как священник это запретил, как нечто неподобающее.
Она протянула ей открытый том. Подпись гласила: «Древний резной камень, находящийся ранее во дворе церкви Святого Николы-на-пустоши». Камень, судя по рисунку, был очень похож на два других, за исключением грубо вырезанных на нем черт лица, глаз и рта. Автор книги считал, что это могло быть божество плодородия, и в связи с этим прихожане могли молиться ему, пока камень находился во дворе церкви. Как выразился автор, деревенские женщины имели обыкновение прикасаться к камню и класть цветы у его подножия, по простоте душевной веря в то, что он может вылечить их от бесплодия.
— Неудивительно, что священнику это не понравилось, — сказала Мойра.
— «Нынешнее местопребывание этого древнего камня неизвестно, — читала Мередит вслух, — но кое-кто верит, что по приказу тогдашнего священника, почтенного Дж. С. Мергатройда, он был разбит. Тайно, чтобы жители деревни не протестовали».
Она отложила книгу и улыбнулась.
— Отнял у них местного божка. Представляю, как непопулярен он стал после этого.
— Думаю, это было очень смело с его стороны, — заметила Мойра, — ведь после этого почти наверняка каждая бездетная женщина в деревне проклинала его! В любой случившейся беде или неудаче обвинили бы тоже его, но как христианский священник, он ведь должен был хоть что-нибудь сделать.