Секрет платформы №13
Шрифт:
— Вы только попробуйте их, сэр,— умоляла она, но все было напрасно.
Тарелку унесли, и Реймонд решил начать с супа.
— Суп-пюре без всяких там кусочков! — крикнул он в спину официантке.— Я не ем кусочков!
Доброе округлое лицо бедной Герти становилось все бледнее и бледнее. Островитяне заказали салат и ореховые котлеты, но фея так расчувствовалась, что, казалось, слышала жалобные стоны телячьих бифштексов на соседних столиках. Ей хотелось плакать при виде безжизненных фазаньих ножек и цыплячьих крылышек.
Реймонду принесли суп. К несчастью, там плавали «кусочки» несколько листиков свежей петрушки.
— Мне кажется, мы заказывали чистый бульон,— язвительно
Спасатели не спали всю ночь. Они не только пали духом, но и очень устали и поэтому начали забываться. Ореховые котлеты оказались слишком жесткими для зубов волшебника, и ему следовало бы размять их вилкой, но… Вместо этого он что-то пробормотал, и котлеты моментально превратились в жидкую кашицу. К счастью, никто этого не заметил. Вообще-то разжижающее заклинание относится к числу наиболее легких — в старину оно использовалось колдунами для превращения в студень костей своих врагов,— но сейчас, когда спасатели старались выглядеть обычными людьми, оно прозвучало совсем не к месту. Потом душистый горошек на шляпе Гертруды вдруг начал пускать усики без ее позволения, словно пытаясь скрыть от нее Принца, брезгливо шарившего пальцами в своей тарелке. Троттлам принесли жареную свинину. Добрая официантка упросила шеф-повара положить на тарелку Реймонда порцию йоркширского пудинга, хотя все, кто хоть немного смыслит в кулинарии, знают, что йоркширский пудинг подается к говядине, а не к свинине. Реймонд уставился на тарелку своими круглыми, водянистыми глазами.
— Я не хочу вареную картошку,— заявил он.— Она противная. Хочу картофельных чипсов.
— Но, Реймонд, дорогой…— начала его мать.
— Хочу чипсов! Это мой ланч, и я не встану из-за стола, пока мне не принесут чипсов.
До сих пор Вакса вела себя прилично. Она сверкала глазами и скрипела зубами, но продолжала жевать свою котлету. Однако теперь у нее появились мысли о своих сестрах, и особенно о старшей сестре, Фредегонде, лучше всех на Острове умевшей наводить порчу на свиней. Наводить порчу или сглазить кого-нибудь совсем нетрудно; вы и сами можете это сделать, когда хотите, чтобы ваша любимая команда выиграла, а она проигрывает. Вакса никогда не наводила порчу на свиней, потому что любила животных, но иногда ей хотелось сглазить некоторых людей, а сейчас ей больше всего на свете хотелось сглазить Реймонда Троттла. Но она этого не сделала. Во-первых, у нее не было уверенности в успехе, а кроме того, она обещала вести себя, как девочки из школы святой Агнессы, чью форму она носила
— А теперь я хочу «голландскую башенку»,— объявил Реймонд.— С белым, розовым и зеленым мороженым, желе, персиками, малиновым сиропом и орехами.
Официантка ушла и вскоре вернулась с карамельным пудингом для миссис Троттл и «голландской башенкой» в высокой вазочке. Мороженое выглядело потрясающе: от одного его вида у Ваксы потекли слюнки. Реймонд поднял ложку… и отложил ее.
— Здесь нет зонтика на верхушке,— заныл он.— Мне всегда приносят мороженое с пластиковым зонтиком! Я не притронусь к нему, пока мне не принесут… Ай! Ой! Мама! Что случилось! Я не трогал его, честное слово, не трогал!
На этот раз он говорил правду, хотя ему никто не поверил.
«Голландская башенка» сделала сальто и приземлилась на столик вверх ногами, так что все три вида мороженого, желе, консервированные персики и малиновый сироп устремились вниз, пачкая брюки Реймонда, его носки, затекая в нарядные туфли… Вакса не сглазила Реймонда Троттла. Она была дисциплинированной девочкой и держала себя в руках, хотя и не полностью. Она сглазила «голландскую башенку».
ГЛАВА
— Мне нужно немного бренди для моих зубов,— сказала Нэнни Браун.
Она лежала на второй от окна кровати палаты номер три Вест-Паркской больницы. На ней была фланелевая ночная рубашка с наглухо застегнутым воротом: она считала неприличным показывать докторам открытую шею. Когда миссис Троттл убедила Нэнни поехать в Швейцарию вместе с ней и похищенным ребенком, та была уже довольно пожилой, а теперь стала совсем старой, высохшей и уставшей от жизни женщиной. Каждый день она молилась и повторяла, что если Бог не хочет призвать ее к себе, то она, по крайней мере, имеет право знать почему. Но она по-прежнему строго соблюдала свои привычки, в том числе и Ритуал ополаскивания вставных зубов.
— Ну-ну, миссис Браун,— укоризненно произнесла медсестра.— Вы же знаете, что мы не можем позволить вам полоскать зубы в этой гадкой жидкости. Лучше положите их в стаканчик с дезинфицирующим раствором.
— Он плохо пахнет,— проворчала Нэнни.— Я всегда полоскала зубы в бренди, а потом выпивала его. Это придавало мне сил.
Ей понадобилось много сил, когда она жила в «Замке Троттл», помогая ухаживать за Реймондом и одновременно присматривая за Беном. Она не одобряла методы воспитания, выбранные Лариной. Ей было ясно, насколько испорченным вырастет Реймонд, и когда ему исполнилось три года, она препоручила его заботам другой няни. Но она не позволила Ларине выгнать себя — не позволила только из-за маленького Бена. Миссис Троттл могла запугивать ее полицией и тюрьмой, но угроза работала в обе стороны. «Если ты выгонишь меня вместе с мальчиком, то я сама пойду в полицию и все расскажу — и кто знает, кому из нас они поверят?»,— сказала Нэнни.
Поэтому она осталась в «Замке Троттл». Время от времени она бралась за мелкую работу — немного штопала, немного гладила — и старалась не обращать внимания на то, что творилось в детской наверху. Зато она позаботилась о том, чтобы Бен получил правильное воспитание. Она не могла запретить слугам командовать мальчиком, но научила его вести себя за столом и вежливо разговаривать. Наконец она устроила его в школу. Бен мог положиться на нее.
Нэнни беспокоилась лишь об одном: что может случиться с Беном, если она умрет? Миссис Троттл ненавидела Бена; ей ничего не стоило отослать его куда-нибудь подальше. «Но я одурачу ее,— думала Нэнни Браун.— О да, я заставлю ее прекратить свои фокусы».
— Под моей кроватью прячется взломщик,— неожиданно сказала она.— Я это чувствую. Проверьте, пожалуйста
— Миссис Браун,— теперь в голосе медсестры слышалось легкое раздражение.— Не стоит забивать себе голову такими глупостями, верно?
— Это не глупости,— сварливо возразила Нэнни.— В Лондоне полно взломщиков, так почему бы одному из них не прятаться у меня под кроватью?
Медсестра не стала проверять; она покровительственно относилась к больным, но старалась не потакать их причудам.
— Что скажет ваш внук, если вы будете продолжать в том же духе? — спросила она и удалилась, грациозно покачивая бедрами.
Когда Бен вошел в палату, старая Нэнни сразу же почувствовала себя лучше. Она строго относилась к нему - запрещала говорить грубые слова, заставляла подъедать с тарелки все до последней крошки,— однако она не постеснялась бы признать, что среди всех дорогих для нее людей этот мальчик был самым любимым. Другие больные тоже улыбались, когда он проходил мимо, потому что он всегда держался вежливо и дружелюбно, не забывая приветствовать всех по имени.