Секрет рисовальщика
Шрифт:
— Ты мне, сволочь, за «хрен еврейский» ответишь! — изо всех сил кричал Кацев, размазывая по лбу выступившую из порезов кровь.
Приближающийся снаружи шум заставил меня вжаться в искусственную кожу лежака. При этом наша дверь отлетела в сторону. А торчащая наружу часть замка раскололась на части. Совершенно не соображая, что же здесь на самом деле происходит, я однако продолжал дотошно, до мельчайших подробностей, фиксировать творящиеся чудеса. Шум, который чуть не сделал из меня заику, исходил от открывающихся и закрывающихся окон в проходе вагона. Они, словно передавая друг другу эстафету, продолжали эту чудовищную симфонию добрых пять минут. Шум возникал в тамбуре, с той стороны, где располагалось купе проводника, и увлекаемый бешеной
— Прекратить! — истошно кричал проводник.
Он бегал по вытоптанным дорожкам коридора с искаженной от боли физиономией. Как выяснилось позже, в тот момент, когда у нас со стола упал мраморный бюст, взорвался бачок с кипятком при входе в вагон. И волна горячей воды окатила готовившего для полуночников чай проводника. Однако на этом чертовщина в поезде не закончилась. Матвея Моисеевича, пытавшегося нащупать закатившийся в угол бюст, вдруг с чудовищной силой подкинуло вверх. В этот момент Синицына, рванувшегося к Кацеву на помощь, сбило с ног верхней полкой, сорвавшейся со стопоров невероятным способом. Ударившись о пластиковое покрытие стен, лейтенант на добрых десять минут потерял сознание. Невидимая сила выволокла Матвея Моисеевича в коридор и стукнула его о противоположную стену. Оконная рама за его головой ушла вниз и невидимка наполовину вытолкнул очумевшего Кацева из вагона. Несчастный медиум хрипел, судорожно двигая посиневшими губами. На его шее обозначились глубокие выемки, как если бы чья-то рука с силой сжимала его глотку. Я, будто завороженный, перевел свой взгляд с отдающего концы медиума на одноухую статуэтку вождя пролетариата. Мне показалось, что его крупные губы разошлись в зловещей улыбке. Словно в трансе, мотая головой из сторону в сторону и совершенно не отдавая себе отчета в том, что делаю, я со всей дури пнул по этой отвратительной личине. Боль в большом пальце заставила меня вскрикнуть. Но сквозь проступившие слезы я успел увидеть, как, ударившись о металлическую опору откидного столика, произведение «искусства» безымянного мастера разлетелось на добрую дюжину осколков. В следующее мгновенье умопомрачительная свистопляска в пассажирском поезде прекратилась.
Лейтенант Синицын поправил повязку на голове и в сердцах произнес:
— Ох и устроит мне разгоняй Галкин! И в первую очередь за то, что поторопился со звонком…
Железные колеса вагона надрывно заскрипели. Загаженная масляными пятнами и плевками встречающих платформа растягивалась наподобие жевательной резинки. Напротив дверей тамбура стояли двое. В длинных черных плащах и темных солнцезащитных очках, они выглядели не к месту. Один из мужчин держал в руке кейс. Металлический кейс с рифлеными боками. Синицын ободряюще кивнул мне и, перебрасывая из руки в руку небольшой сверток, отправился к выходу из вагона.
— А кто эти люди? — глядя в утреннее небо, разжал дрожащие губы все еще бледный Кацев.
Я не ответил. Потому что ответа на его вопрос у меня не имелось. Через треснутое памятной ночью стекло я увидел спрыгнувшего с подножки Алексея. Лейтенант подошел к тем двоим в плащах. Чтобы иметь возможность слышать, что там говорят, я тихонько приоткрыл окно.
— Сюда, пожалуйста! — держа чемоданчик на весу, произнес неизвестный.
Кейс, сверкнув в лучах утреннего солнца, открылся. Его внутренности были выложены темно-синим бархатом. В центре имелась выемка размером ничуть не больше… бюста. Синицын развернул сверток и высыпал в кейс осколки того, что еще каких-то семь часов назад представляло из себя в чем-то, не спорю, оригинальное изображение Ильича. Матвей Моисеевич шумно вздохнул.
— Здесь не хватает одного уха, — мгновенно оценил ситуацию второй незнакомец.
Синицын нервно гоготнул.
— Вы прекрасно осведомлены! — откровенно восхитился лейтенант.
— Это наша работа, — скромно отреагировал державший перед собой чемоданчик.
Синицын с нескрываемым нежеланием разжал ладонь. К осколкам бюста скатился крохотный
— Комплект, — закрыл кейс мужчина в черном плаще.
Неизвестные быстро растворились в толпе провожающих. Синицын еще несколько минут оставался неподвижно стоять на платформе, мешая людям прощаться.
«Странно, — пронеслось у меня в голове, — а откуда у Алексея оказалось отколотое ухо?»
Часть 5
Тень Тимура
В Самарканде на мечети Биби Ханум, воздвигнутой во времена Тамерлана, имеется странная по затерявшемуся в ней смыслу надпись. Существует мнение, что изначально она должна была гласить следующим образом: «Тимур — тень Бога на земле!» Произошла ли здесь действительно какая-то чудовищная ошибка, или мастер намеренно оставил только первую часть текста, мы, наверное, никогда уже не узнаем. Но факт остается фактом! И над головами жителей древнего города, словно клеймо, горит: «Тимур — тень!»
Глава 1
Июнь 1989
— Мне как раз исполнялось двадцать восемь лет, — старик с явным наслаждением окунался в свои воспоминания. — Я очень надеялся справить свой день рождения с братом и друзьями в Москве. Уже и приглашения разослал. В общежитии с соседями договорился, что, мол, будет шумно. Мать пообещала курник испечь. — Рассказчик усмехнулся. — А тут к начальству вызывают. Я сразу понял — именины можно забыть…
Адьютант распахнул перед ним дверь в кабинет. За длинным столом сидело восемь человек. Со стены на собравшихся, словно прислушиваясь к их негромким разговорам, внимательно смотрел Железный Феликс.
— Присаживайся! — скомандовал хозяин кабинета и сразу перешел к делу: — Твое задание не из легких. Ты отправляешься в Туркестан, а точнее в Самарканд. Сразу оговорюсь, ситуация в Азии остается все еще напряженной. Несмотря на то что с басмачеством покончено еще два года назад, очаги этой заразы вспыхивают там и тут. У нас просто не хватает людей, чтобы контролировать все участки. Уже не говоря о многочисленных караванных тропах и контрабандных окнах. С тобой отправятся еще семеро. Ты — за главного. За выполнение задания отвечаешь головой.
Хозяин кабинета кивнул одному из сидящих за длинным столом. Тот встал, раскрыл папку и, откашлявшись, зачитал:
— Тимур Великий, он же Тамерлан, он же Гуриган, он же Ленк — основатель династии Тимуридов, величайший из эмиров и полководцев средневекового Востока, правитель Самарканда. Родился в 1336-м. Умер в 1405 году. Похоронен, с большой вероятностью, в мавзолее Гур-Эмир, в Самарканде. Гур-Эмир — «Могила эмира» — восьмигранный мавзолей с ребристым куполом. Построен в 1403— 1404 годах. С 1424 обнесен сводчато-купольными постройками. Помимо самого Тимура в гробнице покоятся останки трех его сыновей, его внука Улугбека, его духовного наставника Мира Сейида Береке и еще нескольких неизвестных нам людей. — Он переложил лист и зачитал следующее: — Еще в двадцать пятом году над могилой Тимура проводили магнитные исследования историк-археолог Массон и самаркандский инженер Мауэр. Приборы зафиксировали в захоронении наличие неизвестного парамагнитного тела или тел… Через две недели с небольшим в Самарканд отправляется научная экспедиция с целью вскрытия могил Тимуридов и в первую очередь Тамерлана.
— Итак, твоя задача! — снова взял слово хозяин кабинета. — Проконтролировать поднятие останков в мавзолее и, при обнаружении сенсационных материалов, сразу же приостановить работы до выяснения всех обстоятельств. Вести наблюдение за всеми членами экспедиции без исключения, выявлять и блокировать каналы, через которые может произойти утечка секретной информации. В случае необходимости, если не будет хватать твоих людей, тебя поддержат местные работники НКВД.
Старик замолчал и, тяжело поднявшись, проследовал к круглому столу, на котором стоял металлический поднос с графином и двумя стаканами. Плеснув в один из них воды, он с наслаждением выпил.