Секрет Юлиана Отступника
Шрифт:
Через несколько минут Лэнг Рейлли смотрел на стоявший у него на столе телефон с таким выражением, будто несчастный аппарат был главным виновником всех его бед. Судя по всему, командир принадлежавшего фонду «Гольфстрима» только что помешал кому-то залезть в механизмы самолета. Подозрения заставили пилота вернуться в ангар, и он вновь обнаружил, что дверь открыта, хотя точно помнил, что закрыл ее, когда уходил. Нет, никаких признаков того, что кто-то в чем-то копался, не было. Но в таком случае откуда взялись следы грязных пальцев на приборной панели?
Лэнг повздыхал, перелистал затрепанную
Рейлли почувствовал, что у него стало повышаться давление. А чего еще ожидать от правительства, считавшего, что для обеспечения безопасности авиации достаточно забора из колючей проволоки и ворот с замком, открывающимся нажатием четырех кнопок? Они были уверены, что из распространенных моделей самолетов далеко не каждая годится на то, чтобы развалить еще один Центр международной торговли, но ведь «Гольфстрим» величиной почти не уступает авиалайнерам…
Лэнг повесил трубку. Открыв ящик, расположенный в центре стола, запустил руку вглубь, отсоединил фальшивую стенку и, не глядя, еще несколько секунд рылся там, пока не нашел то, что искал, — диск, предназначенный для подсоединения к микрофонам большинства телефонов-автоматов. Этот приборчик — одна из немногочисленных игрушек, прихваченных им при увольнении из Управления, — был модулятором, случайным образом искажавший голос говорившего по телефону, так что его нельзя было опознать ни на слух, ни с помощью звукоанализирующих устройств. Лэнг положил диск в карман и вышел в холл, где находились двери лифтов.
В вестибюле здания имелось три телефона-автомата.
Не прошло и получаса, как дверь его кабинета открылась и появилась явно озадаченная Сара.
— Лэнг, вам звонит какой-то человек. Говорит, очень срочно. Сказал, что он из Управления транспортной безопасности. А что, у нас есть какие-то дела с…
Сдержав усмешку, Лэнг закрыл только что просмотренную папку.
— Я поговорю с ним.
Это управление представляло собой одно из многочисленных государственных учреждений с начинавшимися на самые разные буквы названиями, разросшимися словно сорняки после 11 сентября. Основная цель существования организации, казалось, состояла в том, чтобы причинять неприятности путешественникам, летающим коммерческими рейсами, но ни в коем случае не травмировать потенциально опасных пассажиров, вылетающих из мест, единодушно признаваемых рассадниками терроризма, неполиткорректными обысками. Лучше беспрепятственно пропустить через контроль бородатого, с горящими глазами шахида в развевающихся широких одеждах и долго ощупывать благообразную восьмидесятилетнюю бабушку, чем рисковать навлечь на себя ярость либеральных СМИ.
В последнее
— Лэнг Рейлли, — представился он, взяв трубку. — Чем я могу быть сегодня полезен моему правительству?..
Оказавшись через двадцать минут в ангаре, он застал там жужжащий рой облаченных в форму агентов. Механики с табличками ФАА снимали с фюзеляжа и крыльев крышки технических люков, кожухи с обоих двигателей уже были сняты. К фюзеляжу было приставлено несколько лестниц.
Шеф-пилот Берт Сандерс увидел Лэнга и подошел. Было видно, что он до сих пор волнуется.
— Надеюсь, к следующему полету они успеют собрать самолет.
Лэнг разглядывал двух немецких овчарок, старательно обнюхивающих шасси, рядом с ними агент в форме, поднявшись на цыпочки, заглядывал под створку люка.
— Думаю, лучше немного опоздать, чем идти на излишний риск.
— Ничего не понимаю, мистер Рейлли, — со все еще широко раскрытыми от удивления глазами продолжал рассуждать Берт. — Если кто-то подложил бомбу в самолет, зачем нужно было сообщать об этом анонимным звонком?
Лэнг переступил с ноги на ногу и сложил руки за спиной.
— О, я допускаю, что какая-нибудь организация, не получившая от нас грант, взбесилась и решила таким образом поквитаться с нами.
— А как насчет того парня, прогуливавшегося по ангару? — Берт, похоже, очень тревожился, что, если все же что-то случится, и даже если не случится, вину за все возложат на него. — Я о чем? Я всегда дверь закрываю, когда вхожу и когда выхожу. Честно.
Лэнг отечески положил руку на плечо молодого человека.
— Вы очень внимательны, и если мне кто-нибудь скажет, что вы не заботитесь о нашем самолете по двадцать четыре часа семь дней в неделю, я очень удивлюсь. Нет, я нисколько не сомневаюсь в том, что дверь была закрыта.
— Но как…
К ним подошел крупный чернокожий мужчина в ветровке с крупной эмблемой УТБ.
— Мистер Рейлли? Пройдите сюда, пожалуйста.
Лэнг и Берт подошли к лестнице, стоявшей возле хвоста самолета.
— Вам тоже стоило бы посмотреть, — сказал сотрудник УТБ, взглянув на Берта.
Лэнг пропустил Берта вперед и смотрел снизу, как тот поднялся наверх и заглянул в небольшое отверстие, обычно прикрытое крышкой одного из технических люков. Даже на таком расстоянии было видно, как пилот резко побледнел.
— Ни… себе!
Лэнг, выгнув бровь, вопросительно взглянул на Берта. Когда пилот спускался с лестницы, было видно, что у него трясутся коленки.
— Главная тяга управления рулями высоты… — Берт сделал паузу, сглотнул и договорил: — Она вся проржавела.
— В вахтенном журнале записано, что самолет меньше двух месяцев назад прошел сточасовую проверку, — сказал представитель УТБ. — Так быстро тяги не ржавеют.
Лэнг почувствовал себя так же неуютно, как и пилот.