Секрет Юлиана Отступника
Шрифт:
— Прицепите их и проходите. Только вещички, — он, указал на чемодан, — оставьте здесь.
Герт все еще держала в руке свое удостоверение. Она убрала его в кошелек, взяла гостевой пропуск и подошла к столу. Процедура ей была хорошо знакома. Она протянула обе руки и приложила ладони с растопыренными пальцами к вмонтированному в столешницу экрану.
Дверь слева от стола с механическим рокотом открылась; Герт и Лэнг вошли в совсем маленькое помещение. Одному человеку было бы не под силу притащить на себе столько взрывчатки, чтобы взорвать этот железобетонный вестибюль. Там их уже поджидали двое мужчин во френчах без знаков различия и крупный лабрадор. Пока собака обнюхивала пришедших, один
Дойдя до пояса Лэнга, датчик запищал, и Рейлли смущенно улыбнулся.
— Простите. Совсем забыл.
Он задрал полы пиджака и дал возможность невооруженному охраннику извлечь у него из-за пояса пистолет, отобранный у полицейского в аэропорту. Только сейчас он заметил, что это был девятимиллиметровый «глок».
Охранник с автоматом заподозрил недоброе.
— А больше вы ни о чем не забыли? Скажем, об одной-другой динамитной шашке?
Герт метнула на него взгляд, от которого, пожалуй, могла бы задымиться краска на стенах.
— Вы, кажется, забыли, что он со мной?
Оба охранника тут же присмирели.
— Извините, мисс Фукс.
— Мы же только приказ выполняем, мисс Фукс.
Если Лэнгу не изменяла память, подсудимым Нюрнбергского процесса такое оправдание не слишком помогло. Но вслух он спокойно сказал:
— Все нормально, парни. Это ваша работа. Только хотелось бы по возвращении получить эту штуку обратно.
В лифте, куда вошли Лэнг и Герт, кнопок выбора этажа не оказалось. Кабиной управляли откуда-то снаружи. Холл, представший перед ними, выглядел почти так же, как во времена Лэнга, — серый ковер того сорта, какой можно встретить в номере отеля, а вернее, ночлежки из разряда «тридцать долларов за ночь», казенные бледно-зеленые стены. В таком же точно вкусе отделывались американские правительственные учреждения по всему миру. Лэнг подозревал, что где-то в Управлении служб общего назначения этим делом распоряжается какая-нибудь старушонка, страдающая дальтонизмом, одевающаяся только на дешевых распродажах и считающая овсянку слишком острой пищей.
Даже сквозь закрытые металлические двери доносился гул многочисленной офисной техники. Вдруг одна из дверей, та, что в дальнем конце зала, открылась.
— Черт возьми, заходите, будьте как дома.
Акцент южный? Нет, западный. Лэнг наконец-то вспомнил не только имя, но и лицо; спасибо, голос помог. Эдди «Одинокая Звезда» Риверс. Когда Лэнг уволился, он вполне мог уйти на пенсию. Сейчас ему, вероятно, за семьдесят. Он явно гордился своим техасским происхождением и сохранял и диалект в речи, и манеру поведения, присущую исключительно западным техасцам, все долгие годы, прошедшие с тех пор, как он навсегда покинул свой штат. Инструкции требовали от агентов, даже от тех, кто работает, не появляясь на публике, консервативной неброской одежды, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания. Риверс же носил ковбойские ботинки из змеиной кожи, а на улицу выходил исключительно в шляпе-стетсоне. Лэнг невольно задумался, не сменил ли он «ЗИГ-Зауэр», штатный пистолет сотрудников Управления, на «кольт» «Миротворец» [19] .
19
«Кольт» модели 1873 года, знаменитое оружие покорителей Дикого Запада.
Держался он очень прямо, такая осанка сделала бы часть и совсем молодому человеку, а его темные глаза сверкали, как у ястреба. Квадратная челюсть и не слишком хорошо вправленный сломанный нос придавали ему облик
20
Юл Бриннер(Юлий Борисович Бринер, 1920–1985) — известный американский актер театра и кино; в СССР получил широкую известность как исполнитель главной роли в вестерне «Великолепная семерка» (1960). « Коджак» — телевизионный сериал (1973–1978; 1989–1990) о работе нью-йоркской полиции; название было дано по имени главного героя лейтенанта Тео Коджака.
Риверс вовсе не по-отечески обнял Герт.
— Милости прошу под отчий кров, лапочка. Мы все уверены, что ты чертовски соскучилась по своему старому хлеву.
Лэнг вздрогнул. Одно дело подчеркнуто провинциальная манера поведения, а диалог из второсортного вестерна — совсем другое. Неужели Герт спала с этим парнем? Во всяком случае, для того, чтобы понять, что он не отказался бы от этого, несмотря на свой возраст, вовсе не требовалось проходить обучение в Управлении.
Герт задержалась в его объятиях на секунду дольше, чем, по мнению Лэнга, требовала дружба, и проскользнула мимо Риверса в кабинет.
Следом за нею подошел с протянутой рукой Лэнг.
— Лэнг Рейлли. Я вас помню.
Риверс подошел к столу, ярко выделявшемуся на фоне прочей обстановки; определенно, он не был закуплен правительственной службой снабжения. Техасец знаком предложил Лэнгу садиться.
— Так, и я тоже о тебе знаю. Ты ведь легенда среди нас, кабинетных ковбоев. Ты — тот самый парнишка из разведки, вытащивший в свое время папашку Герт из Восточного Берлина. Подскочил и выхватил его, как гремучка крысу из норы.
Лэнгу никогда не приходило в голову сравнивать себя с гремучей змеей, но он покорно опустился в высокое кожаное кресло, тоже не относившееся к стандартному комплекту меблировки правительственных учреждений. Кабинет Риверса, пожалуй, был единственным помещением станции Управления, где не сказалось сокращение бюджета разведки, последовавшее за падением советской империи.
— Даже и не знаю, радоваться такому отзыву или обижаться.
Риверс поддержал Герт под руку, как будто она без его помощи не смогла бы устроиться в точно таком же кресле.
— Вот уж и в мыслях не было тебя обидеть. — Он вновь перевел взгляд с Герт на Лэнга. — A-а, вы, смотрю, промокли. Дождь, значит, еще идет?
Только тогда Лэнг заметил, что в кабинете не было ни одного окна. Помещение без окон означало высшую степень секретности. Судя по всему, Риверс был руководителем Станции. По возрасту он, безусловно, имел на это право.
— Да, все так же мокро и противно, — ответил Лэнг.
Риверс скользнул за свой стол и откинулся в кресле.
— Вы небось помните, такое безобразие может продолжаться здесь неделями. Хошь не хошь, а заскучаешь по дому, даже летом, когда сам дьявол побоится приехать в Западный Техас, так там жарко. Черт возьми, помню, пацаном поспорил на карманные денежки за целую неделю, что на тротуаре можно поджарить яичницу.
— Ну и как, выиграли? — осведомилась Герт.
Риверс, явно довольный тем, что ему вовремя подыграли, рассмеялся.
— Так и не выяснили, милая. Пока мы собирались разбить яйцо на тротуар, оно уже сварилось вкрутую.