Секрет

Эпплгейт Кэтрин

— Тебя мучает совесть, потому что ради того, чтобы выжить самой, тебе пришлось убить короле­ву термитов?

— Мне вообще не следовало соваться туда. Это их мир, а не мой. Эти крошечные тоннели, кото­рые они прогрызают в древесине, — для них это целая вселенная. А я вторглась туда без приглаше­ния. И когда они встали у меня на пути, я нанесла удар. Тебе это никого не напоминает, а, Тобиас?

— Что за глупости! Ты ведь не йерк, да и они не люди! — возмутился Тобиас. — Разве тут вообще можно сравнивать?!

Мне

и в голову не пришло спорить.

— Послушай, мне нужно превратиться. Надо сделать одну вещь.

— А именно ? Я вздохнула.

— Только не говори мне, что это глупо, лад­но? Это касается одной самки-скунса, которую мы подобрали раненой. У нее в лесу остался выводок, а детеныши без нее неминуемо погиб­нут. Мне кажется, я более или менее представ­ляю, где они, но ни за что не доберусь туда в своем человеческом виде.

Некоторое время Тобиас молчал.

— Детеныши скунса ? Это, случайно, не их нора поблизости от лагеря йерков ?

— Да.

— Я могу тебе показать, где они.

Несколько самых страшных в моей жизни минут я просто отказывалась понять, что он только что сказал. Мне не хотелось думать о том, откуда Тобиас… откуда краснохвостый ка­нюк может точно знать, где находится нора скунса, в котором остались голодные осиротев­шие детеныши.

Я несколько раз глубоко вздохнула, а потом спросила, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более ровно:

— Они все еще живы?

— Четверо живы, — ответил Тобиас.

И тогда со мной вдруг случилось то, что бы­вало нечасто. Я вдруг почувствовала, как все во мне заклокотало от ярости. Ненавидящим взглядом я посмотрела прямо в глаза Тобиасу, потом опустила глаза и увидела острые, как кинжалы, когти. И долго не могла отвести взгляд от его хищно изогнутого клюва.

Перед моим мысленным взором вдруг ярко вспыхнула картина. Я почти видела, как все это было. Видела, как Тобиас, сложив крылья, вы­тянул когти и камнем упал вниз, а потом, под­няв беззащитного малыша вверх, швырнул его об землю…

Меня била дрожь. Я стиснула кулаки, вон­зив ногти в ладонь, чтобы они не дрожали.

— Тогда мне нужно спасти хотя бы осталь­ных, — заявила я, не узнавая свой собственный голос.

— Я тебе помогу, — глухо сказал Тобиас.

Глава 15

Наскоро обернувшись скопой, я вслед за Тобиасом поднялась в воздух. Он уверенно летел впереди меня, направляясь к прогалине, которую я заметила еще накануне ночью.

В когтях у меня болтался замороженный куз­нечик. Я не задала Тобиасу ни одного вопроса. Он тоже хранил упорное молчание.

Добравшись до места, он указал мне почти совершенно незаметный вход в нору скунсов, потом молча улетел. Конечно, я догадыва­лась, что он прямиком отправится

к Джейку, чтобы рассказать ему о моей сумасшедшей за­тее. Догадывалась я и о том, что своим ледя­ным презрением безумно обидела беднягу Тобиаса.

Но, если честно, в тот момент меня это не слишком волновало. Мне просто хотелось как можно скорей отыскать детенышей скунса. Сама не знаю почему, но для меня в тот момент не было ничего важнее этого.

Как только Тобиас скрылся из виду, я начала превращаться.

Это оказалось не так уж трудно. Не то что превращаться в каких-то жуков. На этот раз у меня остались и глаза, и уши, и рот.

Началось все, как обычно, с уже знакомого ощущения того, что все мое тело съеживается и как бы усыхает. Приятной неожиданностью ока­зался громадный пушистый хвост, появившийся там, где ему и положено — в нижней части спины. Впрочем, мне уже и раньше приходилось превра­щаться в белку, а они со скунсом очень похожи.

Но вот мех у них совсем разный. Да, конечно, мне и прежде случалось покрываться шерстью с головы до ног, но никогда еще она не бывала та­кой роскошной, мягкой и длинной. Настоящая меховая шубка, честное слово! Она была почти сплошь черная, кроме характерной белой полос­ки, что тянулась вниз по спине и вдоль пушисто­го хвоста.

Что касается органов чувств скунса, то в них для меня не было ничего необычного. Ну, может быть, слух у них был чуть острее, чем у человека. Обоняние, во всяком случае, было явно острее. А вот зрение намного уступало человеческому.

Да и тело скунса не обладало ни особой си­лой, ни стремительностью. Сделав первые не­уверенные шаги, я обнаружила, что хожу до­вольно-таки неуклюже, как бы вперевалочку. Потом я попыталась бежать и тут же обнару­жила, что бегаю точно так же, как хожу, разве что немного быстрее.

Передними лапками я могла поднимать и удерживать какие-то предметы, но, конечно, до че­ловеческих рук им было далеко.

Но больше всего меня поразили инстинкты и сознание скунса. До этого я проникала в со­знание многих непохожих друг на друга живот­ных, и каждый раз чувствовала, что ими правят либо страх, либо голод. В кровь этих животных то и дело мощной струей выбрасы­вался адреналин.

Но на этот раз… все инстинкты, сознание скунса были… как это сказать… какими-то мягкими, безмятежными. Он явно ничего не боялся. И это не было высокомерным ощущением своей силы, как это бывает у крупных, хищных кошек. Про­сто ему некого было бояться, вот и все.

Я превратилась в животное размером с круп­ную домашнюю кошку. У скунса нет ни острых когтей, ни зубов. И тем не менее я твердо знала, что ни одно существо в этом лесу не осмелится заступить мне дорогу. Я упивалась восхититель­ным ощущением собственной безопасности.