Секретная часть
Шрифт:
В спальне тоже было неплохо, и силы откуда-то нашлись. Лунный свет заглядывал в окно, растекался по полу, но до кровати не доставал.
– Потрясающе, в это невозможно поверить, – шептала Настя и снисходительно разрешала себя гладить. – Никаких командировок, ты уже две недели находишься в Москве. Это явно не к добру, но все равно ты здесь, приходишь домой, правда, поздно, но ночуешь в моей постели…
– В твоей постели? – не понял Кольцов. – Это не наша постель?
– Нет, – Настя прыснула. – Судя по тому, как редко ты в ней появляешься, это моя постель. Подвинься…
Она уснула, а он лежал, разморенный, и не мог уснуть.
Сон не шел, майор ворочался, вздыхал. Настя на всякий случай отползла на другой конец постели и там опять забылась. Тишину оборвал скрип потолка, наверху что-то упало. Верхнему соседу тоже не спалось, начинались традиционные «ночные бдения». Иногда он включал музыку, впрочем, не громко, разговаривал сам с собой, ругался.
Однажды это надоело, Михаил поднялся, чтобы разобраться. Ушел через час – сконфуженный и с тремя стопками водки в желудке. Жена ушла от Виталика два года назад, когда он командовал в Афганистане взводом разведки. О том, что реально творилось в этой стране, советская пресса не сообщала. Силы ДРА с моджахедами не справлялись. Из Пакистана на помощь басмачам шел непрерывный поток западного оружия и подкрепление в живой силе. Весь удар доставался ограниченному контингенту Советской армии – девятнадцатилетним пацанам-срочникам. Профессиональный спецназ в Союзе был, но, мягко говоря, немногочисленный. Пацаны грубели, матерели, учились на своих ошибках и, если выживали, превращались в грозных вояк, способных выполнять любую задачу.
Виталик дослужился до капитана. До армии был веселый человек. Вернулся бирюком, весь серый, с запавшими глазами. Толком не работал, сидел в своей берлоге, употреблял, с людьми не общался. До розовых чертей, впрочем, не напивался, чуть перегибал палку – сразу засыпал. «А зачем тогда пить?» – недоумевал Кольцов.
В тот вечер Виталик разоткровенничался, рассказал, как в Панджшере погиб его взвод. Практически весь – остались только сам Виталик и раненый боец, позднее скончавшийся в госпитале.
Командование ставило нормальные задачи: уничтожение баз мятежников в ущелье, ликвидация системы управления группировками, занятие территории, где обосновались бандиты. Но реализация задач оставляла желать лучшего.
Взвод Виталика попал в засаду во время проведения разведки, откатился, а потом почти сутки держал горную дорогу, не давая мятежникам обойти батальонную группу. Силы таяли, люди гибли, душманы шли в лобовую атаку, отступали с потерями, ударяли сбоку – их забрасывали гранатами. Вчерашние мальчишки дрались, как черти, пятились, но не бежали. Люди умирали от страшных ран, многие гибли, даже не успев осознать, что умирают. В последний момент, когда никого уже не осталось, появились советские вертушки с ракетами, отстрелялись – и наступать уже было некому. Что им мешало появиться раньше?
Виталика комиссовали по ранению, приехал сломленный, контуженый, никому не нужный. «Может, в криминал податься? – рассуждал он, сильно подпив (в таинство своей работы Кольцов соседей не посвящал). – Даже не знаю, что делать, друг. Пустота внутри, обида, стыд перед парнями. Они там кровь проливают, гробы с «двухсотыми» эшелонами
– Разрешите?
– Входи, майор. Ты сегодня как будильник, – усмехнулся полковник Рылеев. Минутная стрелка настенных часов с шелестом встала на деление. Ровно девять утра. В кабинете полковника сидел еще один субъект – невысокий, плотный, в штатском костюме, который никого не мог обмануть. Он пристально разглядывал майора, постукивая пальцем по столешнице.
«Странно», – подумал Михаил. Он мысленно приготовился к разносу за вчерашнее, вплоть до отстранения от работы, но при чем здесь этот товарищ? Он не имел отношения к текущему делу. Или снова все переплелось?
– Проходи, Кольцов, – пригласил Рылеев. – Это генерал-майор Беликов Виктор Афанасьевич, начальник 3-го Главного управления. Сегодня он у нас в гостях, так сказать.
– Надеюсь, не в качестве свадебного генерала, – проворчал товарищ, одетый в добротный «буржуинский» костюм. Он привстал, протянул руку: – Будем знакомы, майор.
– Здравия желаю, товарищ генерал-майор.
– Садись. – Генерал показал на стул. – И не вскакивай каждый раз, когда я буду подниматься, не мелькай перед глазами. Говоришь, это лучший сотрудник, Валерий Леонидович? – Беликов повернулся к Рылееву. – А по тому, что случилось вчера, я бы не сказал. Сели в лужу вы капитально…
– С ним всегда так, – отмахнулся Рылеев. – Сперва через заднее место, потом ничего, справляется. За последние два года ни одной нерешенной задачи.
Михаил молчал. Сказать было нечего. В грубых оценках его деятельности была доля истины. Что здесь забыл начальник 3-го Главного управления, ведущего контрразведывательную деятельность в вооруженных силах? Хотелось верить, что это дружеский визит. О репрессиях речь, похоже, не шла.
– Хорошо, если это так, – смягчился Беликов. – Дело уж больно щепетильное, первому встречному не доверишь… Я в курсе истории с Лавровским, этот негодяй сдавал на Запад серьезные сведения о нашем ядерном потенциале. За руку его, к сожалению, не поймали… но ладно, будем считать, что получил по заслугам. Еще эта история с лейтенантом из «семерки»… как там его, Никитин? Безрадостная ситуация, товарищи. Вербуют не только ученых и чиновников, но и людей, призванных обезвреживать лазутчиков… Вижу, майор, что у тебя накопились вопросы. Потерпи. Претензий к тебе никаких, Валерий Леонидович рассказал, что вчера произошло. Ты действовал правильно. Все предусмотреть невозможно, и от ошибок никто не застрахован. Никитина ты вычислил блестяще, снимаю шляпу. В деле Лавровского, как ты уже понял, пересеклись интересы наших управлений. Мы тоже разрабатывали Бориса Михайловича, царствие ему небесное, отслеживали – правда, безуспешно – его связи. К сожалению, не имеем понятия, на кого работал Никитин. Несложно догадаться, что эта фигура тоже окопалась в наших структурах…
– Прошу прощения, товарищ генерал-майор, – осторожно перебил Кольцов. – При всем уважении и почтении… задействованы серьезные силы. Что здесь делаю я?
– Во-первых, ты начал, тебе и продолжать. Во-вторых, я не могу привлекать людей из своего управления по той причине… – Беликов задумался, как бы выразиться деликатнее, ничего не придумал и сказал, как есть: – По той причине, что в нашем руководстве есть их человек.
– Вы серьезно? – удивился Михаил. – В руководстве 3-го Главного управления обосновался «крот»?