Секретная часть

Сигнал тревоги из поселка Шаврино поступил в пять утра. Предрассветная серость сочилась сквозь тюлевые шторы. В прихожей надрывался телефон.

Настя застонала, натянула одеяло на голову, одновременно отползая подальше от мужа. Событие не регулярное, но… случалось.

Выражаясь сквозь зубы, Михаил сполз с постели, побрел в коридор, плотно прикрыл за собой дверь. Валюша

проснуться не должна, детская комната – за тремя дверями.

– Михаил Андреевич? – заговорила трубка. – Это Щедрин, дежурный по управлению. Прошу прощения за ранний звонок. С нами связался старший лейтенант Никитин. Это сотрудник «семерки», осуществляет наблюдение за домом Лавровского. Никитин взволнован, ему кажется, что во дворе дома труп…

– Кажется? – прохрипел Кольцов, прилагая усилия, чтобы проснуться. – Креститься не пробовал? Пять утра, Щедрин, какие трупы?

– Похоже, все серьезно, товарищ майор, – настаивал дежурный. – Нужно выезжать. Вы сами просили сообщать, когда появится любая информация. Водитель собирает по городу ваших людей. За вами заедут минут через десять. Еще раз примите извинения.

К черту извинения от тех, кто и так не спит! Не любил Кольцов сюрпризы в темное время суток. Днем они ему тоже не нравились, но ночью – особенно. Каша в голове, на ум приходят лишь бранные обороты.

Он быстро почистил зубы, сполоснул лицо. Воду с заваркой перемешивал уже во рту – опыт наработал.

– Снова на фронт? – прошептала Настя, высовывая нос из-под одеяла.

– Да, враги уже в городе… – шутка вышла корявой, но не в том он был настроении, чтобы шутить удачно. Одевался как новобранец, скрипели дверцы шкафов. Назад уже не вернуться, скоро утро: придется ехать на работу. Нагнулся к кровати, поцеловал теплый нос. Настя застонала, выпуталась из-под одеяла, обняла его за шею.

«И куда я собрался?» – мелькнула предательская мысль.

– Все, родная, пока. Буду поздно, пьяный, возможно, не один… – шутка давно вошла в обиход.

«Лишь бы был», – обычно отзывалась Настя.

Пользоваться лифтом по ночам, особенно без нужды, майор не любил – ненадежный вид транспорта. Он скатился по лестнице, застегивая плащ. Утро было теплым, практически летним – хотя до календарного лета 1982 года оставалось две недели.

«Волга» с антенной уже ждала у подъезда. Водитель был незнакомый, троица же за его спиной давно плешь проела. Субординацию соблюдали – оставили начальнику место рядом с водителем. Михаил плюхнулся на сиденье, захлопнул дверь. Водитель решительно помчался со двора, огибая препятствия.

– Здравия желаем, товарищ майор, – бросил с заднего сиденья Алексей Швец.

– И вам здоровья, – буркнул Михаил, гнездясь удобнее. Приоткрыл свое окно, достал сигарету. Для полного пробуждения оставалось покурить. Спал сегодня как младенец – провалился в яму, едва коснулся подушки. Такое ощущение, будто Настя что-то подсыпала в чай. И пробуждение было мучительным.

Он дымил, косясь на мелькающие за окном городские пейзажи.

– Не страшно, товарищ майор, подумаешь, полтора часа недоспали, – сказал Вадим Москвин – самый юный в группе, – бывало хуже – сутками не спали. Я вот как чувствовал, лег пораньше, делать все равно было нечего.

– Ребята, вы так хорошо молчали, – бросил Михаил. – Может, продолжим?

Глухо засмеялся капитан Вишневский – статный, темноволосый, отрастивший баки – вроде как дань моде. Обиженно засопел Москвин. Завозился Алексей Швец – тоже доставал сигареты, дурной пример заразителен.

За окном мелькали пустые улицы столицы. Рассвет набухал, но Москва еще спала. Иногда встречались машины, появлялись одинокие прохожие. Проехал пустой трамвай, растаял в дымке как призрак.

Водитель поднажал – ничто не мешало. Напрягся инспектор ГАИ, вышел на обочину, но разглядел номера,

вернулся на место. С фасада Дома культуры на улице Черняховского смотрела «святая троица» – Ленин, Маркс и Энгельс. Поперек дороги висел огромный транспарант: «Решения XXVI съезда КПСС – в жизнь!» Со времени знаменательного события прошло больше года, полотнище выцвело.

За кольцевой водитель свернул на Рублево-Успенское шоссе. Оно вело в Звенигород, отстоящий от столицы на тридцать километров. Мелькали перелески, поселки. Место было непростое. Вдоль шоссе традиционно селились представители элит – начиная еще с Владимира Ильича. Здесь находились санатории Совета министров СССР, дачи партийных и советских руководителей, руководства вооруженными силами, КГБ, прокуратуры, прочих небожителей. Здесь любил гонять на машине Генеральный секретарь Леонид Ильич Брежнев. Езда с ветерком была его страстью. Выгонял из машины водителя, сам садился за руль и мчал на полной скорости. Бедняги из Девятого управления, охраняющие генсека, сходили с ума от страха. Трассу в меру возможностей расчищали, гаишники метались как угорелые, перекрывали въезды на дорогу. Сотрудники «девятки» пытались угнаться за шефом, но такими скоростями не владели. Леонид Ильич всегда уходил от погони, а потом весь день находился в приподнятом настроении – в отличие от своих охранников, имеющих бледный вид…

Рассвет неумолимо приближался. Дорога была пустая. «Секретные» объекты за высокими заборами чередовались перелесками. Водитель снизил скорость, всматривался в указатели. В свете фар мелькнуло название «Шаврино». За знаком, означающим конец населенного пункта, машина съехала на проселочную дорогу. Дачный поселок располагался в стороне. Потянулся березняк, в прорехах листвы обозначилось озеро.

– Что молчите? – Михаил повернулся к товарищам. – Спим, бойцы?

– Вас не поймешь, товарищ майор, – проворчал Вишневский, – то заткнитесь, то «что молчите». Вы уж определитесь.

– Ладно, отставить режим тишины. Кто-нибудь знает, что произошло?

– Нас там не было, – огрызнулся Швец. – Парень из «семерки» с вечера висел у Лавровского на хвосте. В городской квартире семья уже не живет – зима кончилась, переехали на дачу. Чего им тут не жить? Просторно, красиво, расширенная жилплощадь, те же отопление и водоснабжение с канализацией. Лавровских двое – муж и жена. Обоих личные водители увозят и привозят. Сын имеется, но давно выпорхнул из семейного гнезда. В общем, вечером сотрудник довел Лавровского до дома, поставил машину в кустах, на обочине. Супруга уже приехала. Водитель высадил фигуранта, развернулся и убыл. Посторонних не было, только он и она. Сотрудник слышал разговоры, музыка играла. Потом супруга решила искупаться в бассейне…

– Где? – вздрогнул Кольцов.

– Вы не ослышались. У них бассейн рядом с домом. Красиво жить не запретишь. Борис Михайлович и не такое может себе позволить. Прохладно, конечно, еще не лето, но у них бассейн с подогревом, представляете?

– А ты откуда знаешь? – удивился Москвин.

– От верблюда, – отрезал Швец. – В отличие от некоторых, собираю информацию в полном объеме. Сам Лавровский в воду не полез, а вот Лариса Владимировна купалась. Барышня она закаленная, спортивная, несмотря на возраст. Говорят, что и зимой моржует, из проруби не выгонишь… В общем, что-то произошло. Барышня купалась, потом тихо стало. А свет у бассейна остался и всю ночь горел. Забор сплошной, но пространство освещено, все понятно. Наш сотрудник значения не придал – может, намеренно его оставляют, чтобы злоумышленников отгонять. Все ночь в машине просидел, божится, что не спал. В половине пятого тревожно, говорит, стало, прошелся вдоль дороги. Округа спит, темно, только этот свет у бассейна… Щель в заборе нашел, смотрит – в бассейне что-то на воде лежит, похоже на тело. А там особо не развернешься, щель узкая…