Секретная карта
Шрифт:
— Ну, я подумал, что можно и не говорить ему.
Нирати взяла его за подбородок, приподняла и взглянула в глаза.
— Келес, во время путешествия ты будешь постоянно общаться с ним, твой разум будет соприкасаться с его разумом. Я знаю, что обделена этим талантом, — у меня никогда ничего не получалось, несмотря на упорные занятия. Тем не менее, я знаю, что дед способен проникнуть в твоё сознание в любое время, а не только при мысленной беседе. Неужели ты всерьёз полагал, что сможешь скрыть от него присутствие Маджиаты
Келес поморщился.
— Он не стал бы возвращать нас после выхода в море.
— В одном из приступов неистового гнева? Ты и в самом деле думаешь, что он не пошёл бы на это?
— Ты права. Он вполне на такое способен. Или он мог бы просто приказать высадить её на берег. — Он глубоко вздохнул. — Это был не самый лучший из моих планов.
— Келес, ты умён, дисциплинирован и старателен. Поэтому однажды именно ты сможешь заменить деда. — Нирати подняла кольцо повыше, и алмазные грани заискрились радужными бликами в солнечных лучах. — Маджиата не позволяла тебе думать. Со временем ты сможешь посмотреть на произошедшее нашими глазами.
— Уверен, что ты права. — Келес с трудом сглотнул и снова тяжело вздохнул. — Надеюсь, что у неё все будет хорошо…
— У Маджиаты? — Нирати качнула головой. — Ну, своё мнение я лучше оставлю при себе. С твоей стороны очень благородно все ещё беспокоиться о ней, хоть и не стоило бы. Полагаю, милый братец, она оправится.
Лицо Нирати и без всяких слов выражало мысль, которую она предпочла не высказывать вслух. Она считает, что к окончанию Празднества Маджиата найдёт нового поклонника. Возможно, раньше…
— Мне придётся сказать Капитану Грист, что Маджиата не едет с нами.
Нирати подняла одну бровь.
— Она и в самом деле сказала тебе, что не возражает против присутствия Маджиаты на корабле?
— Она сказала, что найдёт способ взять её на борт.
— Разве что в качестве груза в трюме. Насколько мне известно, Энейда Грист не из тех людей, кто стал бы долго терпеть сумасбродства Маджиаты. — Нирати усмехнулась. — Впрочем, балласт на корабле может и пригодиться, а в случае чего всегда можно отправить его за борт…
— Нирати!
— Прошу прощения, Келес. — Она ласково улыбнулась ему. — Просто я её не любила, и рада, что все закончилось, — хотя, я в этом и сомневаюсь. Мы ещё столкнёмся с последствиями… Впрочем, ничего особенного. Нет ничего, с чем мы бы не справились.
— Последствия… — Келес зябко поёжился. — Чего мне ожидать от деда и Джорима?
— Со стороны деда — ничего. Он вообще не вмешивался в ваши дела с Май, и её отец не сможет ничего от него требовать. Да и в любом случае, дед не раз имел дело с разозлёнными торговцами… Джорим не одобрял ваших отношений, но своего мнения не высказывал. Тем не менее, последняя дуэль у него была с её кузеном.
Келес вздрогнул.
— Деду об этом известно?
— Нет, но он узнает.
— А мы не можем… — Келес смолк, увидев выражение её лица. — Что такое?
— Сегодня вечером сюда прибудет Правитель, чтобы побеседовать с дедом. Ты и Джорим должны присутствовать. Все прекрасно поймут, что Джорим участвовал в очередной дуэли.
Келес тряхнул головой.
— Ведь сейчас же Празднество! Делам должна сопутствовать удача, а не наоборот…
— Выше голову, братец! Все не так уж плохо.
— В самом деле?
— В самом деле. — Нирати ободряюще улыбнулась ему. — Ты только подумай, — теперь твоё вечернее вино вновь будет сладким. Возможно, это немного, но…
— Я знаю, Нирати. — Он поцеловал сестру в лоб. — Бывают времена, когда даже такую малость следует ценить.
Глава третья
Тридцать шестой день Месяца Летучей Мыши года Собаки.
Девятый год царствования Верховного Правителя Кирона.
Сто шестьдесят второй год Династии Комира.
Семьсот тридцать шестой год от Катаклизма.
Гостиница «Три журавля», Морианд.
Наленир.
Раздался тихий стук в дверь, и Моравен Толо почувствовал, как сердце его забилось быстрее, чем когда-либо во время тяжёлого, кровопролитного боя.
— Добро пожаловать.
Щеколда поднялась, и дверь бесшумно отворилась, повернувшись на недавно смазанных петлях. На пороге стоял черноволосый юноша с блестящими голубыми глазами, согнувшись в глубоком поклоне. Моравен поспешил ответить тем же — не для того, чтобы поприветствовать юношу, а чтобы почтить человека, который, тяжело переступая, вошёл следом.
Фойн Ятан никогда не отличался высоким ростом. Годы ещё больше согнули его, и теперь в нём не было и пяти футов. Поредевшие волосы больше не имело смысла окрашивать. Тонкие седые пряди почти не прикрывали череп, весь в коричневых пятнах, а серое одеяние только подчёркивало измождённую худобу. Шаркающие шаги тяжело опирающегося на сучковатый посох старика казались насмешкой над тем гибким, стремительным воином, которым он когда-то был.
Моравен опустился на одно колено.
— Навестив меня, Мастер, ты оказал мне большую честь.
— И ты оказал мне честь, джесейсерр, совершив по моей просьбе это путешествие. — Голос Ятана с годами почти не изменился.
Моравен выпрямился, не вставая с колена, и указал на невысокую лежанку у стены комнаты. Перед приходом гостя по требованию Моравена ему принесли все подушки, какие только нашлись в гостинице.
— Если бы я предполагал, Мастер, что ты посетишь меня, то остановился бы в более подходящем месте.
Старик, отмахнувшись от извинений Моравена, добрался до лежанки и расположился на ней. Сопровождающий его юноша прикрыл дверь, взял посох старика и опустился на колени по правую руку от Ятана.