Секретная зона: Исповедь генерального конструктора
Шрифт:
Начальник главка Минобороны, в чьем ведении был полигон, не упускал случая отчитать полигонщиков за отсутствие жесткой линии по отношению к разработчикам системы ПРО А-35 и ее полигонного образца «Алдан». Для себя он давно решил, что из «Алдана», а значит, и от всей затеи, выйдет пшик, а задачу полигона видел в том, чтобы доказать это как можно скорее и пустить под бульдозер все начатые строительные объекты. В этом духе обыгрывались любые неполадки, возникавшие при отработке системы в целом и ее отдельных средств.
Выход противоракеты за пределы
Расследование начальник главка проводил лично. Первым вызван программист, совсем недавно получивший звание майора.
– В чем причина неудачного пуска?
– Нарушение контакта в вычислительной машине. Из-за этого машина выдавала все время одинаковые команды управления на противоракету.
– Вы вводили программу в машину?
– Так точно…
– А разве это дело полигона? Пусть программы разрабатывают работники генерального конструктора, а вы должны их контролировать. В программе были меры защиты от случайных сбоев в машине?
– Не предусмотрено заданием. Но это был не сбой, а отказ, который программно устранить невозможно.
– Почему не выдали команду на аварийную отсечку двигателя?
– По инструкции это делается только по команде с КП.
Петр Клементьевич пояснил:
– Находясь на КП, мы с генеральным решили такую команду не выдавать.
– «Мы с генеральным», - передразнил его начальник главка.
– Привыкли заглядывать ему в рот, как оракулу, развесив уши. При таком раскладе вы запросто можете отхватить выговорешник. Вместо генеральского звания. «Чтоб были позубастей да поглазастей».
В этот момент я открыл дверь кабинета и своим появлением невольно прервал речь генерал-полковника, направляясь прямо к нему со словами: «Разрешите войти». Он нехотя поднялся, протянул руку, спросил: «С чем пожаловали?» Я ответил, что в пуске из-за случившейся неисправности реализовалось максимально возможное время управляемого полета противоракеты системы А-35. На это мы не могли рассчитывать при существующих ограничениях отчужденной территории полигона. Генерал немедленно съязвил:
– Тогда просите ЦК и Совмин об отчуждении дополнительной территории. До решения этого вопроса и получения от вас полной гарантии невыхода ракет за территорию полигона пуски будут прекращены.
– Отчуждать землю для полигона не надо. Пусть лучше на ней пасутся отары или колосятся хлеба. Космические и баллистические ракеты пролетают над многими городами СССР, но еще никому не приходило в голову «отчуждить» половину территории страны под ракетные полигоны.
– Повторяю, мне нужны ваши гарантии. Я не хочу из-за вас под суд. Вопрос о возобновлении пусков может быть рассмотрен только после реализации промышленностью по согласованию с полигоном специальных мероприятий.
– Для повышения надежности вычислительных средств нами предусматривается вместо одной ЭВМ с заводским номером 1 иметь две ЭВМ: № 16 и № 17, которые будут подстраховывать друг друга в режиме резервирования, не говоря уже о том, что каждая из этих ЭВМ (№ 16 и 17) надежнее, чем подлежащая демонтажу ЭВМ № 1.
– Меня не интересуют ваши ЭВМ. Нужны гарантии генерального конструктора. И еще: если пуск не состоится - отвечает промышленность, но если он состоится с выходом ракеты за пределы полигона - отвечать будет командование полигона. Причем в помощь полигону мною поставлен вопрос перед главкомом о прикомандировании к полигону химроты с вертолетами и оборудованием для дегазации остатков горючего.
– Нам все ясно, товарищ генерал-полковник, - сказал начальник полигона, - но я бы просил не присылать нам химроту. Будут трудности с ее размещением, но главное - она здесь не нужна. При падении противоракеты с остатками горючего оно все сгорит или испарится, пока мы разыщем точку падения и доставим туда химроту.
На эту просьбу генерал-полковник возразил, мягко говоря, неудачно:
– Не забывайте, что в зоне падения могут быть и человеческие жертвы.
– И тогда химрота будет их дегазировать, - сказал я.
– Это что-то новое в деятельности химических войск. Ну что ж, давайте ищите, ждите химроту, а мы пока позагораем.
Начальник главка ответил на эту подковырку тем, что «с химротой мы разберемся без посторонних». Он был зол и на начальника полигона за то, что вытащил этот вопрос в присутствии острого на язык генерального, и на самого себя за то, что поспешил с идеей вызова на полигон химроты. И отступать было нельзя, так как по его просьбе уже пошла шифровка от одного главкома к другому и отданы необходимые распоряжения.
Наверное, с досадой подумал, что зря ввязался в эту историю с выходом ракеты за пределы полигона и довелось ему из-за нее оторваться от увлекательнейшей охоты в самый разгар сезона в благодатной дельте реки Или на той стороне озера Балхаш. По совести говоря, он и на полигон прибыл ради этой охоты, хотя формально считалось, что он с группой своих офицеров инспектирует подчиненный ему полигон.
…Вернувшись с охоты, перед убытием в Москву начальник главка накоротке озадачил ведущий состав полигона:
– А вообще, нужно ли продолжать испытания и отработку этой системы, если окажется - а я в этом разделяю уверенность многих видных ученых, - что она «не потянет» на заданные для нее требования (к тому же явно устаревшие). Мы ждем от полигона скорейший и недвусмысленный ответ на этот вопрос.
Генерал-полковник улетел, но на полигоне на память об этом его посещении осталась песенка с бравурным мотивчиком и заочное прозвище для самого генерала - Дед Аким: