Секретные бункеры Кёнигсберга

О Янтарной комнате написаны сотни книг и тысячи статей. Пожалуй, ни одно из выдающихся утраченных культурных достояний человечества не удостоилось в течение последнего полувека столь частого упоминания. Кажется, что о Янтарной комнате знают все — и умные очкарики, сидящие по выходным за компьютерами и в библиотеках, и «крутые» почитатели ночных клубов и дискотек, и, конечно же, люди более старшего поколения, помнящие сенсационный бум 1967 года. Тогда советские газеты, не привыкшие к незапланированным неожиданностям, вдруг взорвались броскими заголовками: «Тайна похищения Янтарной комнаты приоткрывается», «Признания Коха», «Будет

ли раскрыта тайна „янтарной комнаты“?», «Судьба сокровищ, награбленных фашистами в СССР».

Я, тогда еще ученик девятого класса московской школы № 427, неожиданно для себя «открыл» целую страну захватывающих приключений и удивительных историй, которая в определенной степени повлияла на формирование моих интересов и устремлений в дальнейшем. А началось все в последних числах февраля 1967 года. Как-то раз, развернув один из номеров «Красной звезды», которую выписывал мой отец — бывший кадровый офицер, уже несколько лет страдающий «ностальгией» по недавней армейской службе, я увидел статью капитана второго ранга Королева. В ней рассказывалось о том, что отбывающий заключение в варшавской тюрьме нацистский военный преступник Эрих Кох сообщил польскому журналисту о местонахождении Янтарной комнаты, пропавшей в годы войны.

К тому времени я уже успел прочитать увлекательнейшую книгу В. Дмитриева «Дело о янтарной комнате» и кое-что знал о событиях, связанных с поисками «восьмого чуда света». Но в статье говорилось о работе какой-то комиссии, осуществляющей розыск Янтарной комнаты на территории Калининградской области. Для меня и для моего школьного друга, одноклассника Володи Черного это стало сигналом к тому, чтобы самим попытать счастье в увлекательнейшем деле поиска сокровищ. Наверное, большинство мальчишек в этом возрасте мечтают об опасных приключениях и таинственных похождениях, но нам с Володей удалось воплотить эти мечты в реальность и пережить то, что казалось возможным только увидеть в кинофильмах и прочитать в книгах. Мы задумали в весенние каникулы на недельку махнуть в Калининград и самим отыскать Янтарную комнату.

Не буду рассказывать, чего стоило уговорить родителей отпустить нас в Калининград, тем более что особыми успехами в учебе мы с Володей не отличались. Однако убедить родителей все-таки удалось, и мы провели чуть больше недели в этом удивительном городе, облазив многочисленные развалины, «обследовав» глубокие подземелья и вернувшись с богатыми трофеями — фарфоровыми пробками от пивных бутылок с видами старого города, полуистлевшими документами прусского суда и ржавым парабеллумом, который, впрочем, пришлось по прибытии в Москву сдать в районное отделение милиции.

Через год я побывал в Калининграде с другим своим товарищем по классу Витей Купцовым, а летом 1969 года нам с ним довелось уже работать в составе Калининградской геолого-археологической экспедиции и за короткое время познакомиться с такими интересными людьми, как директор Павловского дворца-музея, бывший хранитель Янтарной комнаты Анатолий Михайлович Кучумов, начальник экспедиции Мария Ивановна Попова, кладоискатель-энтузиаст Иван Тимофеевич Цедрик, бывшие жители Кёнигсберга Макс Энгелин и Александр Вайнгартен.

О тех днях я могу рассказывать очень много: о спусках в подземные казематы и рыцарские комнаты бывшего Королевского замка, о подъемах на головокружительную высоту в развалинах Кафедрального собора и кирхи Святого Семейства, ныне Калининградского органного зала, о раскопках в различных районах города и за его пределами, об удивительных находках, исчезнувших впоследствии из-за человеческой тупости или бессовестности. Во всяком случае, лето 1969 года оставило у меня неизгладимые впечатления, которые благодаря дневниковым записям удалось хорошо сохранить в памяти.

Уже много позже во время одного из приездов в Калининград мне довелось познакомиться с чудесной женщиной, ставшей настоящим другом нашей семьи — Еленой Евгеньевной Стороженко, которая в течение ряда лет руководила работой экспедиции. Целеустремленная, полная неуемной энергии, всегда одержимая новыми идеями, она помогла мне разобраться во многом, понять причины неудач и выработать собственную точку зрения на проблему поиска утраченных в годы войны культурных ценностей. Вместе с Еленой Евгеньевной мы создавали Координационный совет по поискам культурных ценностей, утраченных в годы Второй мировой войны, который она возглавила, а я стал его членом и консультантом по данной проблеме от Комитета государственной безопасности СССР. Со временем мы решили подготовить несколько совместных публикаций, которые должны были привлечь внимание общественности к этой теме. За основу были взяты мои дневниковые записи и рукописи, которые я писал «в стол», не рассчитывая, что когда-либо удастся их опубликовать. Так появилась документальная повесть «Тайны королевского замка», опубликованная газетой

«Страж Балтики» летом и осенью 1990 года. Потом был целый ряд других публикаций под псевдонимом «А. Орлов», избранным мной по девичьей фамилии моей мамы. В то время в связи с моей профессиональной деятельностью еще рано было называть мою настоящую фамилию. Поэтому многие поисковики и просто люди, интересующиеся темой Янтарной комнаты и розыском сокровищ на территории Калининградской области, с недоумением восприняли появление нового автора, о котором никто ничего не слышал. Впрочем, со временем мне было разрешено публиковаться под своей фамилией, и с тех пор вышло несколько книг о поисках, в которых мне посчастливилось участвовать, — об историческом прошлом Калининграда, о судьбах людей нашей страны в трудный перестроечный и постперестроечный периоды. Литературную работу по «кёнигсбергской» тематике венчал вышедший в 2006 году иллюстрированный энциклопедический справочник «Кёнигсберг — Калининград».

В представленном Вам новом издании, основывающемся на подлинных фактах и событиях, я предпринял попытку с учетом личных впечатлений и рассказов очевидцев, а также многочисленных документов, к которым я имел доступ, реконструировать события, связанные с исчезновением и поисками Янтарной комнаты, изложив при этом собственные версии и соображения. К сожалению, многих из участников событий больше нет с нами и их неоценимые свидетельства уже никогда не смогут стать достоянием современников. Ушла из жизни Елена Евгеньевна Стороженко, мой добрый друг и единомышленник, с которой мы провели немало времени в разговорах «за чаем» у нас в Москве и в ее уютной квартире в Светлом, вместе строили планы о развертывании работы Координационного совета и надеялись на то, что поисковая работа получит наконец адекватную поддержку государства. Нет в живых Анатолия Михайловича Кучумова, дружба с которым началась во время моей работы в калининградской экспедиции и продлилась на многие годы. На девяносто третьем году жизни не стало Вениамина Дмитриевича Кролевского, автора той самой нашумевшей повести «Дело о Янтарной комнате», воспоминания которого о поисках пропавших произведений искусства в послевоенный период явились важным свидетельством участника и очевидца тех событий.

Оттого, естественно, остаются «белые пятна» в увлекательнейшей истории, которая зовется «поиски Янтарной комнаты». Кое-что мне, надеюсь, удастся восполнить, основываясь на обширном документальном материале, ставшем доступным исследователям в последние десятилетия, а также на анализе документов, находящихся в архивных фондах спецслужб, к которым я имел доступ в связи с соответствующим поручением руководства.

Прежде чем приступить к повествованию, позволю себе высказать несколько соображений общего порядка, которые без особого ущерба для себя может опустить любой читающий эту книгу, особенно если ему уже приходилось знакомиться с историей поисков Янтарной комнаты. Тому же, кто впервые сталкивается с этой темой, было бы полезно, на мой взгляд, «уловить» и принять во внимание некоторые отправные точки повествования, позволяющие понять, так сказать, глобальность и общечеловеческую значимость происходящего.

Результатом Второй мировой войны явились, как известно, не только неисчислимые человеческие жертвы и громадные разрушения, но и утрата многочисленных произведений искусства. Помимо гибели культурного достояния цивилизации в ходе боевых действий в Европе значительная часть бесценных сокровищ оказалась захваченной воюющими сторонами и впоследствии утраченной для мировой и национальных культур.

Целенаправленная политика гитлеровского руководства по разграблению музеев, дворцов, картинных галерей, библиотек, архивов, научно-исследовательских институтов, университетов, церквей, монастырей, собраний общественных организаций и частных коллекций на территории оккупированных стран привела к тому, что в Германии оказались сосредоточенными значительные культурные ценности. Об этом известно из многочисленных трофейных документальных материалов, содержащих сведения о деятельности «Айнзатцштаба рейхслейтера Розенберга» [1] и подчиненных ему восьми региональных штабов, группы особого поручения «Линц», зондеркомманд Кюнсберга и Мюльмана, групп VI-G, VII–C и III-D шестого, седьмого и третьего управлений РСХА — Главного управления имперской безопасности, подразделений Главного административно-хозяйственного управления СС и других учреждений нацистской Германии.