Секретные бункеры Кёнигсберга
Шрифт:
Я до сих пор помню возбуждение, которое охватило нас после спуска с башни. Мне и Володе казалось, что еще немного, и удастся отыскать какой-нибудь скрытый от посторонних глаз вход в подземелья Королевского замка и приблизиться к разгадке тайны захоронения ценностей. Конечно же, это было наивным. И не только потому, что в замке уже не раз основательно работали специалисты, а десятки мальчишек до самого последнего закутка «прочесали» руины. Главным фактором, который мешал добиться успеха (впрочем, не только самодеятельных поисковиков-авантюристов), — это самые примитивные представления об объекте, в данном случае — о Королевском замке. Справедливости ради надо сказать, что в этом мы были не одиноки. Архитектурные особенности этого сооружения, характеристики опорных конструкций, имеющихся
Тогда, весной 1967 года, нам, юным искателям приключений, приехавшим в Калининград из столицы, казалось, что нашей напористости и страсти будет достаточно для того, чтобы сделать хотя бы небольшое открытие, ну, например, обнаружить какое-нибудь ранее неизвестное подземелье, о которых так много написано в разных исторических романах и приключенческих повестях. Самое удивительное, что нам с Володей частично удалось исполнить задуманное, и это остается до сих пор одним из самых сильных впечатлений нашей юности.
Через пару дней после «обследования» башни и обнаружения замурованного хода в стене мы, как всегда быстро собравшись утром и наскоро позавтракав кефиром с хлебом, купленными накануне, отправились в центр города. Знакомой тропинкой мы прошли через арку западного крыла замка, перелезли через кучи кирпичей и обломков во внутренний двор. Мы уже собирались направиться к заинтересовавшему нас сооружению с высокой башней на берегу Преголи, как вдруг увидели стайку мальчишек лет семи-восьми, копошащихся в развалинах под башней ниже того места, где накануне была обнаружена замурованная полость в нише. Они что-то оживленно обсуждали, показывая руками на груды развалин.
Мы с Володей медленно, стараясь сохранить достоинство старших по возрасту, подошли к мальчишкам.
— Ну как, ребята, нашли чего-нибудь здесь?
В ответ — молчание. Лишь парень в темно-синем свитере, по-видимому, самый старший и заводила среди них, пожал плечами.
— Говорят, тут есть глубокие подземелья, — была сделана еще одна попытка разговорить мальчишек.
— Да мы тут уже все облазили. Только вот теперь, с тех пор как стали рушить «замок трех королей», появились новые подземные ходы, — нехотя проговорил парень.
— Почему ты называешь его «замком трех королей»?
— Потому, что в нем жили три немецких короля, а подземные ходы отсюда шли аж вон туда, — он указал рукой в сторону острова, на котором высилась громада Кафедрального собора.
— Прям-таки уж туда?
— Честное слово, Васька лазил и вытащил оттуда немецкий автомат и гранату с деревянной ручкой…
И сразу ребят как прорвало. Они, перебивая друг друга, стали рассказывать о громадных подземельях, будто бы пронизывающих весь город, по которым могли разъезжать королевские кареты, об удивительных находках, о страшных привидениях и о эсэсовцах, блуждающих до сих пор в темноте сырых подвалов… Здесь с правдой переплетался вымысел, с имеющими место реальными событиями — ребячья фантазия и преднамеренная детская ложь. Потом мне не раз приходилось встречаться с калининградскими ребятами, слушать их истории, порой не такие уж и неправдоподобные, а время от времени и пользоваться их советами, особенно во время работы в экспедиции по розыску Янтарной комнаты.
Мальчишки,
— Там, — мальчишка показал на руины у подножия башни фогта Лиделау, — вот за этой стеной после экскаватора на той неделе открылась дыра в подземелье. Мы уже лазили туда. Но у нас не было фонарика, а спички быстро все сгорели. Мы зажгли, правда, тряпку на палке, но она очень дымила, и с ней невозможно было ходить.
— Там знаете какие подвалы. Во-о-о… — невысокий паренек в кепочке, вступивший в разговор, широко развел руки и округлил глаза, наглядно демонстрируя величину подвалов замка.
— Пойдемте, мы вам покажем вход.
Входом оказалась узкая щель, образовавшаяся между верхней частью арочного проема и обрушившимися сверху обломками стен и сводов северного крыла. Она располагалась на бывшем замковом дворе чуть правее башни фогта Лиделау, — там, где, как мы теперь знаем, находился когда-то «Большой ремтер», помещение которого принадлежало винному погребку «Блютгерихт».
Из дневниковых записей A. C. Пржездомского.
25 марта 1967 года
«…Щель узкая, но достаточная для того, чтобы пролезть внутрь, при этом, конечно, изрядно испачкавшись в кирпичной пыли и известке. Я свечу фонариком: щель, как трещина в скале, ведет куда-то под небольшим наклоном вглубь и пропадает в темноте. Оттуда веет сыростью и холодом.
Ребята выжидательно смотрят на нас. По их лицам видно, что им ужасно хочется посмотреть, что же там внутри, в том зловещем подземелье „замка трех королей“. Но страх, навеянный необыкновенными историями, не позволяет им лезть в такую пугающую своей бездонностью щель. Да они, наверное, и не были там, — думаю я…
Володя безучастно отворачивается в сторону и всем своим видом показывает, что его совсем не интересует эта „дыра“ и он уж, во всяком случае, не собирается лезть в нее. Я мучительно соображаю, какую бы уловку придумать для того, чтобы тоже увильнуть… На ум приходят мысли о том, что риск должен быть только оправданным и разумным. А здесь? Лезть куда-то во мрак и неизвестность, рискуя свалиться в какой-нибудь колодец или быть заваленным обломками! Нет уж! Это не для меня».
Наверное, благоразумие все-таки взяло бы верх и мы с Володей благополучно отправились бы дальше — на остров или в сторону Литовского вала, и не было бы волнующих и запавших в память впечатлений. Но все решила реакция одного из мальчишек. Он, вдруг точно прочел мои мысли, криво усмехнулся и с явной издевкой сказал:
— Ну что, боитесь? Дайте мне фонарик, я сам слазаю туда.
Это было уж слишком. Кровь ударила мне в голову, застучала в висках. Нет, не потому, что слова парня показались оскорбительными. Я понял — лезть в эту дыру все-таки придется, хотя по-прежнему боялся протиснуться в узкую щель и оказаться один на один с мрачным подземельем. А вдруг там внутри уже ждет здоровенный обросший детина в изодранном черном мундире и с автоматом в руках? — такая жуткая мысль мелькнула в голове.
Я очень отчетливо помню, как опустился на корточки, затем встал на колени, еще раз посветил фонариком внутрь: проходу, казалось, нет конца и он спускается куда-то прямо в саму преисподнюю.
— Ну что ж, слазаем, посмотрим, — наигранно бодрым голосом сказал автор этих воспоминаний. Наверное, выражение моего лица не очень соответствовало тону, которым говорилась эта фраза, и ребята уже без тени улыбки посмотрели на меня. Я согнулся в три погибели, вытянул вперед руки. В одной из них был Володин фонарик, старый немецкий батареечный «дайман», луч которого тонул в глубине щели. Просунув голову и ощутив плечами холод кирпичной стены, я подтянул свое тело, оттолкнувшись ногами от большого обломка, лежащего рядом со входом. Извиваясь, задевая локтями и головой нависающую кладку туннеля, медленно продвигался вглубь.