Секретные миссии (сборник)
Шрифт:
Возвратившись в Цоссен, адмирал поделился своими впечатлениями о поездке с Кальтенбруннером и Хуппенкотеном. Последний позднее вспоминал, как Канарис подчеркнул, что генерал Аме лично заверил его, будто Италия не предпримет никаких шагов, чтобы выйти из войны. Однако Хуппенкотен отмечает, что после капитуляции Италии 8 сентября 1943 года Канарис рассказывал эту же историю Шелленбергу, заместителю начальника разведки СС, но уже в несколько измененном виде. Он вручил Шелленбергу толстую папку, где были собраны все доклады адмирала Кейтелю относительно неполноценности Италии как союзника, а также донесения об интригах итальянского генерального штаба по вопросу заключения сепаратного мира.
Аме?
Немцам тогда удалось раскрыть тайну наших методов секретной телефонии. При разговоре все звуки смешивались в какой-то писк, который можно было превратить в слова только при помощи специальной разделительной приставки к телефону. Это устройство в достаточной степени обеспечивало безопасность при разговоре по обычному аппарату, так как было маловероятно, что противнику удастся подключить к линии разделительную приставку. Другое дело, если разговор велся по радиотелефону. В этом случае противник всегда мог установить различного рода приставки, которые легко можно настроить на нужную волну.
Однажды пост подслушивания абвера, расположенный в департаменте Па-де-Кале, подслушал разговор Рузвельта с Черчиллем. Этот разговор велся по радиотелефону, а не по кабелю, о чем не знали ни Рузвельт, ни Черчилль. Они говорили, в частности, «о вооружении наших пленных».
«Из подслушанных разговоров союзников мне стало ясно, — показал офицер абвера на допросе, — что капитуляция Италии близка. При мне всегда находился эсэсовец, который немедленно прочитывал все, что я записывал».
По мере того как русские войска продвигались на Востоке, а армия Кессельринга была изгнана из Италии, «гостиная оппозиция» в Берлине становилась более активной. В январе 1944 года гестапо провело облаву на немцев, недовольных режимом Гитлера. Один из агентов гестапо выдал фрау Сольф, вдову бывшего немецкого посла в Японии, предварительно побывав на вечере у нее в доме. Среди арестованных оказался некий дипломат в отставке Отто Кип, одно время находившийся в подчинении Канариса. Гестапо арестовало также графа Гельмута фон Мольтке и некоторых его друзей. Генерала Остера освободили от работы в разведке и в декабре 1943 года уволили в отставку. Как раз после этих событий из Стамбула бежали Вермерен и двое других агентов. Однако окончательный разрыв отношений между Гитлером и Канарисом произошел не из-за бегства его подчиненных или из-за каких-либо слухов о переговорах о мире. Канарис сам лично рассказывал Рихарду Протце о той последней буре, которая разразилась в связи с его докладом о положении в России. Гитлер, по-видимому недовольный пораженческими взглядами адмирала, приказал ему лично доложить о положении на русском фронте. Канарис явился с папкой разведывательных сводок. Фюрер, рядом с которым стоял Гиммлер, во время доклада сначала пристально наблюдал за Канарисом, а затем вдруг, опрокинув стол, бросился к адмиралу и вцепился в его мундир.
— Вы что, пытаетесь доказать мне, будто я проиграл войну?! — истерично закричал он.
— Мой фюрер, я совсем не говорил, что вы проиграли войну. Я только пытался доложить вам обстановку, которая сложилась на русском фронте.
Возможно, во время этого доклада Канарису припомнили и побег Вермерена, и переговоры Леверкюна о мире. Во всяком случае, его тут же сместили с занимаемого поста. Терпение Гитлера истощилось. Кальтенбруннер и Шелленберг решили покончить с абвером. После совещания, на котором присутствовали Гиммлер, Кейтель и Иодль, они составили проект приказа, который и был подписан Гитлером. Хуппенкотен в своих показаниях приводит текст этого приказа.
1. Приказываю создать объединенную немецкую разведывательную службу.
2. Назначаю рейхсфюрера СС(Гиммлера — Ред.) начальником этой секретной службы. Ему поручается согласовать с начальником главного штаба вооруженных сил условия, на которых военная разведка будет включена во вновь создаваемую службу.
«Что вам еще требуется?» — спросил Гитлер Кальтенбруннера, когда тот показал ему схему организации новой объединенной разведывательной службы. Кальтенбруннер потребовал, чтобы в его подчинении была и разведка министерства иностранных дел. Однако это уже шло вразрез с политикой самого Гитлера — «разделяй и властвуй».
Так, в феврале 1944 года Канариса сместили с поста начальника военной разведки, которой он руководил более девяти лет. Чтобы скрыть действительные причины его отстранения от занимаемого поста, ему подыскали какую-то работу в армии в области снабжения. Кальтенбруннер так спешил взять все в свои руки, что Канарис не смог даже передать ему дела по всей форме, как этого требовали традиции. Верный Енке тщательно проверил все, чтобы быть уверенным, не осталось ли где листа из дневников адмирала. Теперь рядом с генеральном штабом в убежище Майбах расположилась служба безопасности.
Канарису приказали выехать из коттеджа Гальдера и никогда там не появляться.
Он одиноко жил в своей вилле, а между тем военная разведка, которую он еще недавно твердо держал в руках, быстро разваливалась.
«Когда абвер лишился своего руководителя, — говорил Рихард Протце, — я перестал что-либо посылать в Берлин из полученных мною в Голландии разведывательных данных. Мы не верили в службу без Канариса».
«Канарис остался беззащитным, — говорил Енке. — Хотя он и опасался за свою жизнь, но ничего не предпринимал для своего спасения. Мы советовали ему бежать с семьей в Испанию. Генерал Франко позаботился бы о нем. Военная разведка имела еще возможность предоставить в его распоряжение самолет, но он не захотел уехать».
Глава 22
ПОКУШЕНИЕ НА ГИТЛЕРА
К середине июля 1944 года немецкий фронт в Нормандии оказался на грани полного развала. Русские армии через Румынию и Польшу стремительно приближались к рейху. Наконец-то «молодое офицерство» немецкой армии решило действовать. Полковник фон Штауфенберг, вернувшийся из Африки, где он потерял руку и глаз, конечно, не был идеальным человеком, для того чтобы уничтожить Гитлера. Фюрер к этому времени стал очень осторожен и находился или в Растенбурге в Восточной Пруссии, или в Берхтесгадене. Проникнуть к нему было очень трудно. Все лица из его ближайшего окружения были тщательно проверены, и большинство из них все еще находилось под его влиянием.