Секретные поручения
Шрифт:
— Очень много работы, даже не ожидал, — сказал Денис. — Все это время просто вздохнуть некогда…
— Да, я понимаю, — кивнул майор. Он привычно черкал ручкой в блокноте.
— Расследование в изоляторе мне предложил прекратить сам Степанцов. Правда, не лично, а через Курбатова. Я продумал — не может ли это быть инициатива самого Курбатова. Но о том, что ракетница принадлежала убитому водителю, я докладывал только прокурору. Курбатов об этом ничего не знал. Поэтому скорей всего утечка произошла через Степанцова, и в прекращении
Значит, утечка была не случайной. Логично?
Агеев перевернул листок и задвигал ручкой еще быстрее. Холмс сделал стопроцентно правильный вывод. Не зря Мамонтов его хвалил. Да Мамонтов и выдвинулся благодаря Холмсу. Теперь и карьера Агеева во многом зависела от этого молодого человека.
Но тут важно не перехвалить.
— В общем, да. Логично, — согласился майор. — Попробуем его подработать.
— А как?
Холмс думал, что Агеев стенографирует его сообщение, но не понимал — почему на столь неудобных листках.
Как! В этом вся загвоздка. В те годы гадюку в прокурорском мундире посадили бы в подвал, выбили зубы, отбили почки, и он рассказал бы обо всех своих гнусных делишках и обо всех соучастниках. Но это признано незаконным и антигуманным.
Поэтому дело ограничится прослушкой телефона, недолгим НН1 да передачей накопленного дерьма в Москву. И все. Никаких последствий, кроме, конечно, вони.
И это считается вполне законным и гуманным. Впрочем, может, по линии «Чистых рук» дело получит необычное продолжение?
— Оперативными методами, — туманно пояснил Агеев. — Если будет возможность, проверь его корзину для бумаг. Особое внимание — обрывкам всевозможных записей.
Вытряхни их, попытайся склеить, не получится — передай мне. Просмотри записи в настольном календаре. Вдруг там окажется что-то интересное. Обрати внимание, кто к нему ходит. Чем он интересуется. С кем дружит…
Звякнул телефон и тут же замолк. Агеев насторожился. Снова оборвавшийся звонок.
Майор подошел к аппарату и на третий раз поднял трубку. Очевидно, для конспирации он повернулся к Холмсу спиной и прикрыл микрофон ладонью. Но все равно его слова были отчетливо слышны.
— Да. Ну… Почему? — Агеев взглянул на часы. — Через час, не раньше.
Вытянув шею, Денис заглянул в блокнот. Вместо стенограммы он увидел женский половой орган с клешнями и скорпионьим хвостом. Не поверив глазам, он перевернул листок. Там юная девушка, задрав ножку, словно кошка, лизала себе промежность.
Агеев положил трубку.
— Напиши быстренько, что ты мне рассказал. Времени в обрез. Ко мне просьбы есть?
— Да, — кивнул Денис. — По этому делу человек пятнадцать свидетелей: гости, соседи по двору. Все как один утверждают, что ракетницу в тот вечер видели впервые…
Агеев понимающе кивнул. Хотя на ракетницу и все остальное ему было глубоко плевать, показывать это ни в коем случае нельзя.
— В милицейских картотеках никто из этих ребят не проходит,
— Ну, стоит ли расстраиваться, — сказал Агеев.
И прежде чем Денис открыл рот, собираясь продолжить, майор вдруг задушевно спросил:
— Слушай, а откуда у тебя такая любовь к пиджаку?
— То есть?.. — притормозил Денис. Переход на «ты» его особенно не удивил, в конце концов Агеев постарше и по возрасту, и по званию. Да и ощущал он себя еще не следователем прокуратуры и не лейтенантом госбезопасности, а зеленым студентом.
— Вот я, например, терпеть не могу надевать на себя лишнее. В Японии конкурс был — кто выстоит целый час при сорокаградусной жаре в теплой одежде. Призовой фонд пятьдесят тысяч долларов. Все конкурсанты выстояли, пришлось подсчитывать, кто больше дубленок на себя успел надеть… А я бы и за миллион на такое не согласился.
— Наверное, вы были тогда в Японии.
— Нет.
— А вы были когда-нибудь толстым?
Агеев постарался вспомнить вкус серых магазинных пельменей.
— Никогда.
— А я одно время был, — сказал Денис. — Когда меня били в живот, он еще целую минуту колыхался, как студень. Мама говорила — нарушение обмена веществ на нервной почве. После смерти отца я лопал как слон.
Агеев окинул взглядом его поджарую фигуру. Вот еще один факт из серии «Чего не найдешь в секретном досье». О случае с отцом Дениса майор знал практически все — кроме имен убийц. А о том, что этот поджарый юноша с воспаленными глазами, сидящий сейчас перед ним, когда-то назывался «жиртрестом», — такое ему и присниться не могло.
— Ну, хорошо. А все-таки: почему пиджак?
— Очень просто. Под пиджаком ни живот, ни задница не торчат. Это дважды два — как и то, что черный цвет «съедает» объем.
— Но ведь сейчас у тебя вообще никакой задницы нет, а пиджаки ты носишь в любую погоду.
— Привычка осталась. К тому же здесь карманы, это гораздо удобнее, чем кейс…
Так вот, о помощи…
— Да, да, конечно.
— Мне нужны досье Управления на моих свидетелей, — Денис достал из кармана лист бумаги, положил на стол. — То, чего я никогда не найду в картотеках МВД. Друзья, знакомые, подруги, какие-то увлечения… Все, что может вывести на какую-нибудь серьезную фигуру.
— Серьезную фигуру? — переспросил Агеев.
— Есть убийца или убийцы. Урки, короче. Кто-то из людей, чьи фамилии я записал здесь, возможно, водит с ними знакомство. Возможно, есть даже какие-то общие интересы. Но пока эти люди не засветились вместе, милиция не располагает об их связи никакой информацией.
Майор снова взялся за ручку. Теперь он пририсовывал к органу членистые ножки, по три с каждой стороны. Ножки были полуженские, полускорпионьи.
— Ты что, думаешь, мы на всех ведем учеты? Знаешь, сколько на это понадобилось бы сотрудников?