Секретный сотрудник
Шрифт:
– …Свободу печати, собраний, митингов, шествий, демонстраций…
– Да… Всё в одну кучу смешал… Это статья десятая. А сто двадцать седьмая…
– Вспомнил… Там идёт речь о неприкосновенности личности…
– Ладно… Повторяю… Для особо одарённых… «Никто не может быть подвергнут аресту иначе как по постановлению суда или с санкции прокурора». Понятно?
– Так точно, товарищ комиссар!
– Сиди – и учи. Пока не будешь знать, как «Отче наш» – на глаза мне лучше не попадайся!
– Что вы меня всё время провоцируете, Глеб Иванович? Какой к чёрту «Отче наш»? Я, как и вы, убеждённый атеист!
– Ладно…
– Понял… Разрешите идти?
– Да погоди ты… За чем приходил – помнишь?
– А… Кипятильничек хочу ненадолго одолжить – встретил старого дружка, сослуживца по Северному флоту, не мешало бы чайку сварганить.
– Вон там, возьми… на подоконнике.
– Мы с ним, кстати, точно родные братья.
– С кипятильником?
– Нет, с сослуживцем…
– Чего вдруг?
– Я – Пчелов, а он – Плечов, на флоте нас называли – «два сапога пара».
– И что забыл на Лубянке твой «второй сапог»?
– Похоже, хочет сдать своего профессора… С потрохами. Как же его фамилия?.. То ли Фторушкин, то ли Флорушкин… Что у меня сегодня с башкой – сам не понимаю?!
– Может, Фролушкин… Фёдор Алексеевич?
– Похоже на то!
– Интересно… Меня этот великий деятель давно занимает. Так что будем пить чай втроём, если ты не возражаешь, конечно…
– Милости прошу, товарищ комиссар…
– Ридикюль свой, кстати, забери.
– Что забрать, Глеб Иваныч?
– Портфель, товарищ Рассеянный с улицы Бассейной… 3
– Но ведь вы сказали…
– Ридикюль – это дамская сумочка. Такой, чисто бабский, атрибут тебе как нельзя кстати!
– Обижаете, товарищ комиссар!
– Нет, не обижаю… Просто констатирую сей печальный факт.
Наливной трёхлитровый кипятильник знаменитой немецкой фирмы «Элтрон», недавно приобретённый в загранкомандировке одним из сотрудников спецотдела и с тех пор путешествующий по надобности из кабинета в кабинет, был немедленно включен в электрическую сеть.
3
«Рассеянный с улицы Бассейной» – пожалуй, самое популярное произведение Самуила Яковлевича Маршака, увидевшее свет ещё в 1930 году.
Вскоре вода в нём начала бурлить, то есть булькать и подниматься кверху.
«Вот почему эту штуку назвали бульбулятором» – наконец-то дошло до Ярослава.
Его тёзка и почти однофамилец уже бросил несколько крупных чаинок в каждую из трёх фарфоровых кружек с оригинальным, истинно русским декором. Осталось только залить их кипятком…
Тем временем усталый, измождённый мужчина лет пятидесяти пяти с живыми проницательными глазами, в сопровождении которого Пчелов только что вернулся в свои, как он говорил, «хоромы», начал странный разговор, больше напоминающий допрос:
– Итак, молодой человек, вы учитесь в МГУ?
– В МИФЛИ… Теперь это отдельное учебное заведение.
– Мечтаете стать философом?
– Так точно!
– Похвально… Похвально, – незнакомец принялся расхаживать по кабинету: два шага вперёд – два назад, больше в тесном помещении сделать не получалось. – Значит, Фёдор Алексеевич опять взялся за старое?
– О чём вы, товарищ…
– Комиссар третьего ранга Бокий. Начальник этого оболтуса и всего девятого отдела.
– О-о-очень приятно, – услышав легендарную фамилию, начал заикаться посетитель. – Студент четвёртого курса Плечов. Ярослав… Иванович…
– Он, кстати, также родом из Белоруссии, как и Фролушкин, – важно надув щёки, поспешил продемонстрировать свою осведомлённость лейтенант.
– Итак, вы утверждаете, что профессор критикует идеи нашего вождя? – никак не отреагировал на реплику подчинённого Глеб Иванович.
– Да! На прошлой лекции он вообще умудрился оплевать «святая святых» – четвёртую главу «Краткого курса по истории ВКП(б)» – ту самую, что больше известна под названием «О диалектическом и историческом материализме»…
– Здесь собрались далеко не дилетанты… Поэтому постарайтесь быть кратким и предельно точным в формулировках, дорогой товарищ. У нас и так хлопот – по горло!
– Понимаю…
– И в чём, по вашему мнению, выразилось его неприятие сталинского учения?
– Во всём!
– Подробней, пожалуйста!
– Профессор имел претензии к каждому предложению, каждой строчке, и я, как член ВКП(б)…
– Перечислите конкретно, по пунктам.
– Пожалуйста… Как учит товарищ Сталин, ссылаясь, между прочим, на «Манифест Коммунистической партии» самого Карла Генриховича Маркса: «Пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединится в класс… и в качестве господствующего класса силой упразднит старые производственные отношения»… А товарищ… господин Фролушкин утверждает, что силой ничего добиться нельзя…
– Да, это серьёзно… Ведь тот же товарищ Маркс в своей работе «Капитал», доказал, что именно «насилие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым»… Ты записывай, Вячеслав Васильевич, записывай, а не хлопай ушами…
– Слушаюсь! – безучастно проронил лейтенант, лениво водя карандашом по листу бумаги.
– И про чаёк, между прочим, не забывай. Лей, не стесняйся! Кипятку жалеть не надо!
– Сахарок давать?
– А как же!
– Но вы послушайте дальше! – продолжал студент, время от времени похлёбывая ароматный и очень горячий напиток. – Он подверг сомнению даже главный вывод Иосифа Виссарионовича. О том, что в будущем «пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, то есть пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил…»
– Это вы по памяти процитировали?
– Да!
– Похвально… Теперь понимаете, товарищ лейтенант, на каком уровне надо владеть первоисточниками?
– Так точно! – понурил голову Пчелов.
– Так вот, – неугомонно тарахтел его бывший сослуживец. – В ответ на это профессор издевательски заметил, что на объективные законы природы силой влиять невозможно… Что существование общественно-политических формаций, о которых твердит марксистко-ленинское учение, на самом деле чушь, фигня на постном масле, простите за выражение…