Секреты прошлого
Шрифт:
— Ничего я не переставлял! — обиженно буркнул Деннис, заканчивавший в гостиной модель истребителя «спитфайр», над которым корпел целых две недели. Самолет был точной копией настоящего, Деннис специально уточнял детали в «Справочнике воздушных судов».
— Уверена, ты поменял местами муку и яичный порошок! — пропела Уна. — Наверное, хотел испечь шарлотку к воскресной мессе, — хихикнула она.
Позади банок с рисом и сушеным горохом мелькнул красный бочок коробки с пекарским порошком.
— Вот ты где! — Уна еще немного приподнялась на цыпочках,
Боль пронзила тело с такой силой, что Уна захрипела. В бедро словно воткнули острый нож.
— Деннис, — слабо позвала она, теряя сознание. — Деннис, скорее сюда…
А в доме номер восемнадцать, в уютной спальне, Эмбер лежала в объятиях любимого, счастливая, как никогда в жизни. Она услышала отдаленный звук сирены — по Саммер-стрит пронеслась «скорая», но Эмбер было плевать на происходящее снаружи. Она даже не приподнялась с постели, чтобы выглянуть в окно, хотя врачи точно приехали к кому-то из соседей. Внешний мир не существовал для нее. Ничто не имело значения, кроме близости Карла.
— О чем ты думаешь? — спросила его Эмбер.
Эмбер ощущала себя единым целым со своим возлюбленным и знала, что им владеют те же эмоции. Ей хотелось слиться с ним в одно существо, всегда быть рядом, и любовь заполняла каждую клеточку ее тела.
— Ни о чем. Ты очень красивая. — Карл закинул ногу ей на бедро, словно поймав в ловушку.
Эмбер почувствовала новую волну желания. Оказывается, на свете нет ничего более волнующего, чем прикосновение обнаженной кожи к обнаженной коже. Лежать рядом, касаясь, трогая, гладя — одно это заключало в себе все радости рая.
Она провела пальцами по груди Карла, при этом мускулы чуть напряглись и снова обмякли. Маленькие мужские соски, похожие на ее собственные, но при этом совсем другие, оказались очень чувствительными к ласкам и поцелуям.
Эмбер и раньше видела обнаженное мужское тело… Но то были мраморные изваяния или подражания, запечатленные кистью на холсте. Однако настоящее тело, живое, горячее, гибкое, оказалось в сотни раз прекраснее, пусть и не обладало идеальными пропорциями. А это ощущение, когда мужчина проникает внутрь тебя? Могла ли Эмбер хоть на секунду предположить, что это совершенное слияние так прекрасно? Мир взрослых желал уберечь детей от СПИДа, нежелательной беременности, болезней, поэтому утаивал сакральное знание: секс — лучшее, что придумано людьми.
— Пора собираться, — сказал Карл. — Уже седьмой час. Скоро придет твоя мать.
Эмбер предупреждала, что ее мама возвращается в половине седьмого. Фей придерживалась строгого графика во всем и никогда не уходила из офиса до окончания рабочего дня. Разразись мировая война, начнись землетрясение — она все равно накроет на стол ровно в семь, словно не происходит ничего особенного.
Раньше Эмбер нравилась эта ежедневная рутина и предсказуемость. Дом казался оплотом постоянства, крепостью, за которой всегда можно укрыться от невзгод. Не то чтобы в жизни Эмбер случались неприятности, но ей нравилось сознавать, что под крылом матери она всегда найдет убежище.
Однако в последнее время Эмбер все чаще говорила Элле, что будет жить без расписания, когда покинет Саммер-стрит. «Жизнь не терпит рутины», — вещала она, чувствуя себя не по годам мудрой. Ей все меньше хотелось быть рабой времени, обстоятельств и бытовых мелочей. Раз в неделю мыть окна? Каждый день в один и тот же час ходить за продуктами? Каждый месяц в один и тот же день разбирать счета? Какое унылое, предсказуемое существование! Эмбер желала получить хорошее образование и стать востребованным специалистом, который найдет работу в любой точке страны и не будет привязан к одному месту.
Вот только сейчас, в свете новых событий, захвативших все ее мысли, учеба казалась самым скучным из всех рутинных дел. Она знала, что мама никогда не одобрит Карла, который всем своим существом символизирует свободу. Возлюбленный Эмбер словно разделил пополам тесный мир, в котором так долго существовали мать и дочь, но Эмбер нисколько не сомневалась, в чью пользу сделать выбор.
Она прижалась к Карлу всем телом, чуть потерлась грудью о его грудь.
— Нет необходимости спешить. У нас еще куча времени. — Она ласково улыбнулась любимому.
В запасе оставалось около двадцати минут. Целая вечность, но они найдут чем ее заполнить.
— Даже если представить, что мама вернется раньше, ты сможешь вылезти в окно и спуститься по крыше кухни — она не очень покатая.
Фей до сих пор погашала кредит за пристройку кухни, и каждый месяц ее лицо привычно омрачалось, когда она разбиралась со счетами. Эмбер не любила думать о деньгах, точно так же как о предстоящих экзаменах. Теперь она была спокойна за свое будущее: Карл станет известным музыкантом, и у них будет куча денег. Они с Карлом выплатят все долги мамы, а затем станут покупать все, на что только упадет взгляд. Наконец она будет относить вещи к кассе, не заботясь о том, какая цена указана на бирке! О, как прекрасно тратить и не испытывать чувства вины перед близкими!
— А если соседи заметят незнакомца на крыше дома и вызовут полицию? Меня поймают прежде, чем я успею натянуть штаны где-нибудь на заднем дворе. — Карл нежно сжал руками талию Эмбер, в очередной раз поражаясь тому, какая она тонкая.
Эмбер гордилась своей талией. Ладная фигура досталась ей от матери. По счастью, Эмбер не унаследовала также и полное равнодушие Фей к собственному внешнему виду. Мать никогда не носила ничего, хоть каплю похожего на одежду дочери, вроде винтажных топов в ярких зигзагах, модных в семидесятые, джинсов на низкой талии и туфель на высоком каблуке. Фей не считала одежду фетишем.