Секреты скандальной невесты
Шрифт:
Он быстро поднялся, чтобы встать у нее за спиной. Его щетина слегка царапнула кожу на ее шее. Она слишком поздно поняла его намерения.
– У меня есть другой метод узнать у тебя возраст, – прошептал он. Его пальцы оказались рядом с ее бедрами.
– Роуленд, – сказала она, – почему ты отказываешь себе во всем?- Она повернулась к нему.
Он опустил руки.
– Я не стану больше играть в эту игру, – сказала она. – Скажи, это как-то связано с Мэри?
Он вздрогнул.
– Кто сказал тебе о Мэри?
–
– Да, – произнес он со вздохом. – Но я не заслужил ее преданности.
Элизабет ждала, испытывая от его признания нарастающую боль.
Его голос был настолько тих, что она едва разобрала его слова.
– Это моя сестра. Она была на два года младше меня.
– Твоя сестра? Но я думала, что у тебя были только братья.
– Элизабет, – сказал он, – довольно.
В глубинах его глаз чувствовалась такая боль, что она не смогла заставить его говорить.
– Мне двадцать восемь, – сказал она. – А тебе?
– Я слишком стар для тебя.
Она всегда полагала, что он гораздо старше ее. Определенно под сорок.
– Так сколько же?
– Тридцать восемь.
Она улыбнулась:
– Ты в расцвете жизни. – Она взяла забытый кусок тоста и осторожно поднесла к его рту.
С мучительным выражением на лице он откусил.
Она понимала, что он сделал это, чтобы остановить ее расспросы.
Она налила ему чаю и стала смотреть, как он его пьет. Он отмахнулся от ее предложения долить еще. В его глазах она прочитала желание.
– Сколько еще времени до того, как эта старая карга начнет тебя разыскивать?
– Она никогда не поднимается раньше полудня, – шепотом ответила Элизабет.
– Тогда у нас еще есть время.
– Для чего? – сдерживая дыхание, спросила она.
– Для твоей ванны. – Он кивнул в сторону медной ванны в углу и ведер с горячей водой, которые занес в комнату.
С появлением дневного света к Элизе вернулась робость и застенчивость, и она покраснела, когда он настоял на том, чтобы поухаживать за ней, помыть ей спину и плечи. Она выхватила из его рук тряпку, когда он попытался помыть ей груди.
Когда она поднялась из воды, он занял ее место и быстро намылил и потер свое крупное тело. Она собиралась одеться, но он оказался рядом и прижал к себе.
– Нет, – прошептал он. – Еще нет.
Она почти растворилась в его объятиях. Да, она питала надежду, но была уверена, что этого не произойдет.
Он отнял у нее полотенце, отбросил его и шепнул ей на ухо:
– Ты забыла про десерт. А ведь ты единственный человек, который настаивает на нем.
От этих соблазнительных слов она почувствовала трепет.
– Десерт?
– Земляничная глупышка,- пояснил он, и она почувствовала, что он улыбается.
– Что ты имеешь в виду? У нас нет заварного крема, есть только тарелка…
Раньше чем она успела договорить, он схватил с подноса тарелку с земляникой и подтолкнул Элизабет к кровати, держа руки таким образом, чтобы она не смогла убежать. А спустя несколько мгновений она оказалась лежащей на кровати.
Она посмотрела в его потемневшее от страсти лицо, обрамленное влажными черными волосами.
– Позволь мне угадать, – смущенно сказала она. – Вот это земляника, а я и есть глупышка?
– Ты очень сообразительная, – пробормотал он и стал выкладывать ягоды на ее тело. Затем пристроил маленькую земляничинку на маковку ее груди и тут же накрыл ее губами.
Элиза застонала, когда он стал пощипывать ягоду, а затем и ее нежную плоть. Его руки сжали ей бедра, когда она попыталась пошевелиться.
– Нет-нет – зашептал он, – не шевелись.
Тем временем ягоды одна за другой исчезали от этого дерзкого набега, его голова опускалась все ниже, он был всецело поглощен своим делом. Ее ладони беспокойно скользили по постельному белью.
А затем, раньше чем она успела догадаться о его намерениях, его голова опустилась гораздо ниже последней ягоды. Элиза оцепенела, издав невнятный горловой звук.
– Как вкусно! – мурлыкал он, раздвигая ей бедра. Он мурлыкал и бормотал, словно дикое, красивое, хищное животное.
И хотя он не давал ее бедрам ни малейшего шанса вырваться из плена, он был удивительно деликатен и нежен в своих действиях.
И ее застенчивость очень скоро улетучилась. Было не важно, что он делает. Она хотела большего. Хотела быть с ним еще и еще.
Ее страсть возрастала при каждом движении его губ, рта, ладоней. Элиза возносилась все выше и выше, к некой таинственной возвышенной цели. Она ощутила себя в полете… но все было совсем иначе, чем ночью, когда он был внутри ее. Сейчас она была одна. И его последующий отказ позволить ей удовлетворить его очевидное желание, она ощутила как наказание, которое он был настроен понести и которое было явно незаслуженным.
Он ушел от нее с большой неохотой. И только лишь после того, как вырвал у нее обещание, что она не покинет монастырь. Было еще рано; только молочницы и прочая прислуга потаенными тропками пробирались по своим делам. Если Пимм был таким, как большинство джентльменов, он не покинет постель до тех пор, пока солнце не поднимется высоко.
У Роуленда было достаточно времени, чтобы позаботиться о закрытой карете для нее и дать последние указания Джошуа.
Но он не знал о том, что одна вдовствующая герцогиня, несмотря на ворчание, уже поднялась. Проснулась и другая леди, для которой было несложно вставать вместе с петухами. Когда три женщины думают сообща, ни y одного мужчины нет ни малейшего шанса поступить по-своему.