Секреты удачи

Браун Аманда

— Ты называешь «Уотерфорд» и «Флора Даника» барахлом? — холодно осведомилась Тейн.

— Мне просто любопытно, где можно найти буфет для пятидесяти сервизов. Не говоря уже об обеденном столе.

— Это традиция, — пояснила Тейн. — Передай дальше, Джинни. Мы лишь начали с этой горой подарков.

— Набор столового серебра на пятьдесят персон от Джеймса Робинсона из Нью-Йорка, — прочла Хэзел. — Кто он такой? Он женат?

— Он — это компания, одна из последних, производящих серебро ручной работы. Его крайне трудно поцарапать. Великолепный

подарок. Кто прислал его, Хэзел?

— Дюси и Калеб Деймон из Лас-Вегаса.

— Моя университетская соседка по комнате, — улыбнулась Пиппе Тейн. — Они с Калебом сейчас в Рангуне, оба делают косметические операции. Они прислали свои извинения.

Пиппа рассеянно улыбнулась. В настоящий момент Рангун казался совсем неплохим местом.

Открывание коробок растянулось на несколько часов, по истечении которых шестеро девиц громко храпели. Тейн не отпустила их, пока последний подарок не был обсужден и занесен в каталог. Пиппа получила столько кувшинов, графинов, конфетниц, солонок и перечниц, масленок и различных блюд, что не смогла бы использовать их все и за десять жизней. Кухонных комбайнов она получила столько, что могла бы открыть небольшой магазин бытовой техники. Ей подарили итальянские зеркала, персидские ковры, лампы от Тиффани, уникальные клены, столик «Накасима» и пару раритетных револьверов «смит-вессон», инкрустированных жемчугом. Руки ее болели от непрерывного разрывания оберточной бумаги, а лицо сводило от не сходящей с него улыбки.

Наконец Тейн взглянула на часы:

— Бог мой, пора заняться нашими прическами! Быстренько наверх, девочки!

Комната опустела.

— Спасибо, что проследила за всем этим, мам.

— Мы неплохо поработали. — Выключив видеокамеру, Тейн уже прикидывала изменения в списках А и Б. — Породистая кобыла! Вот это да!

— Как бы я хотела, чтобы Лэнс оказался здесь.

— На самом деле нет. Мужчины считают подобное времяпрепровождение ужасно скучным. Дорогая! Что такое?

Острая боль в животе заставила Пиппу согнуться пополам.

— Я нервничаю.

— Отчего, малышка? Седрик провел всю ночь в «Майерсоне», приводя в порядок сцену и твой шлейф. Девочки соберутся, возьмут себя в руки. Как всегда. Все, что от тебя требуется, это просто пройти по прямой под руку с отцом. Если забудешь, что надо ответить «да», просто кивни. Только не падай в обморок! Это было бы похоже на дурную самодеятельность.

— Я ни разу в жизни не падала в обморок. И не собираюсь начинать сегодня.

Обняв Пиппу за плечи, Тейн проводила ее к лифту:

— Я так горжусь тобой. Это исторический день для всех Уокеров.

— Не то?

— Даже не думай шутить на эту тему. — Они вошли в лифт. — Отдохни немножко, Пиппа. Сотри это выражение с лица. Ты слишком молода для скорбных морщин. Я пришлю Брента, как только он закончит с девочками.

— Надеюсь, сегодня вечером тебя ждет триумф.

— Спасибо, что подшучиваешь надо мной, дорогая. Но я достаточно повеселилась, устраивая все это мероприятие.

Новый приступ боли в

животе настиг Пиппу, как только она вышла из лифта. Полбутылки шампанского и дюжина шоколадных трюфелей, приконченные в ванной, немного помогли. Пока Брент причесывал ее, а стилист накладывал макияж, Пиппа клевала носом. Прибыла Маргарита со свадебным платьем: потрясающее изделие из органзы и жемчуга. Расшитый драгоценным бисером корсаж облегал ее тело, как помадка на свадебном торте, а несколькими дюймами ниже талии расцветал искрящимся водопадом шелковой органзы. Когда девочки смотрят на себя в зеркало и мечтают, как они идут к алтарю, они воображают себя именно в таком платье; мечты Пиппы наконец стали реальностью.

— Почему ты не улыбаешься, Пиппина? — спросила Маргарита, орошая ее духами Тейн. — Разве ты не счастлива?

— Просто нервничаю. Кажется, я вчера потянула спину, когда тащила шлейф.

— Санта Мария! Завтра расслабишь свою спину. С Лэнсом, — подмигнула Маргарита.

Постучал и вошел Энсон. При виде внучки в платье глаза его наполнились слезами.

— Выглядишь ослепительно, Пиппа.

— Спасибо, дедуля. Я так рада, что все уже почти закончилось.

Он похлопал внучку по руке:

— И мы тоже, душечка.

Тейн, Роберт и два фотографа дожидались их в белом лимузине.

— Пожалуй, я никогда не видел двух таких прекрасных женщин, — заявил Энсон.

Тейн послала ему воздушный поцелуй:

— Благодарю. Я действительно чувствую себя сегодня необычно. — Помимо фамильных бриллиантов, она надела сиреневое шифоновое платье с поясом из кованого золота. Поля сиреневой шляпки создавали трехфутовую запретную для полетов зону вокруг головы.

— Пиппа, даже если обрушится крыша, продолжай идти вперед. Когда Лэнс возьмет тебя за руку, все станет на свои места. Судьба Уокеров в твоих руках.

— Ну, это уж немножко чересчур, любимая, — робко запротестовал ее муж.

— Заткнись, Роберт! Я говорю о твоих внуках, а не о восемнадцатой лунке!

Подружки невесты уже добрались до центра «Майерсон» и взволнованно наносили десятый, завершающий слой туши на ресницы. Прически, приподнятые с одной стороны и опущенные с другой, в сочетании с заколками Хендерсонов и сережками Уокеров, смотрелись изумительно. Благодаря «спрятанному жирку» платья кремовыми волнами струились вокруг бедер. Новая подружка невесты, Карола, за тридцать минут в девичьей компании наслушалась сплетен больше, чем за предыдущие три года. Она была единственной, кто не мучился похмельем.

Джинни, величественная в своем парике, царственно осведомилась:

— Где у нас что-нибудь старое?

Пиппа указала на бриллиантовое колье:

— От моей бабушки.

— Что-нибудь новое?

— Бюстгальтер.

— Взятое взаймы?

Пиппа продемонстрировала браслет на ноге, принадлежащий Тейн.

— Синее?

— Татуировка на заднице. Хочешь взглянуть?

— Нет, благодарю. — Джинни стиснула Пиппу в крепком объятии. — Ты готова к испытанию.