Секреты
Шрифт:
— Мы обе должны быть храбрыми. Сначала я думала, что несчастный случай с Байроном был именно этим несчастным случаем. Но сегодня утром… я все поняла. Наше время вышло. Они убьют меня, если найдут, точно так же, как убили Байрона. И, Рене…
Она посмотрела в мою сторону, ее серые глаза горели от волнения. Вместо ожидаемой печали в глазах был страх.
— …моя судьба была бы легкой по сравнению с твоей.
Она откашлялась, делая вид, что по ее бледным щекам не текут слезы.
— Дорогая, эти люди очень опасны. Они не шутят и играют нечестно. Мы не знаем как, но они
— Отдашь меня?
Мы снова свернули и помчались вниз по съезду, пока мама не ударила по тормозам, оставив нас в потоке машин бампер к бамперу. Она снова посмотрела в зеркало заднего вида.
— За нами следят? — спросила я.
Вместо ответа она продолжила свои наставления.
— В этом конверте находится информация о твоей новой личности, о трастовом фонде и о том, где ты будешь жить. У нас с твоим отцом был запасной план для тебя. Мы надеялись, что нам никогда не придется использовать его, но он настаивал на том, чтобы быть готовыми.
Ее взгляд устремился вверх.
— Спасибо тебе, Байрон. Ты все еще наблюдаешь за нами с небес.
Я медленно открыла конверт и вытащила два водительских удостоверения штата Колорадо. Они оба содержали мою фотографию — это была единственная узнаваемая часть. Имя, адрес и даже даты рождения были разными.
— Кеннеди Хокинс, — сказала я, и вымышленное имя застряло у меня на языке.
— Почему два?
— Посмотри на даты. Используй то, который делает тебя восемнадцатилетней для полета. Это делается для того, чтобы авиакомпания разрешила тебе лететь без сопровождения. Как только ты окажешься в Колорадо, уничтожь то, что с добавленными двумя годами. Для обучения в школе тебе нужно удостоверение с твоим реальным возрастом.
Я посмотрела сначала на одно, потом на другое. Имя было то же самое. Я снова повторила:
— Кеннеди Хокинс.
— Выучи его. Живи с ним. Стань Кеннеди.
Мне в голову пришел совершенно неожиданный вопрос.
— У меня было другое имя до того, как я попала к вам?
Глаза моей матери расширились, когда ее цвет лица сменился с белого на серый.
— Тебе лучше этого не знать.
Я выпрямилась на сиденье, имитируя силу, которую она показывала мне всю мою жизнь.
— Ты отсылаешь меня прочь. Ты хочешь сказать, что мы, возможно, никогда больше не увидимся. Это мой единственный шанс. Я думаю, что заслуживаю, чтобы мне все рассказали.
— Не все.
Она быстро заморгала.
— Что касается твоего имени, то мы с твоим отцом решили изменить твое имя при рождении, а не полностью. Ты была очень маленькой, и мы надеялись, что то, что ты услышала, поможет сделать переход более легким. Конечно, мы дали тебе нашу фамилию.
— Мое настоящее имя не Рене? Так?
— Арания.
Эти слоги повторялись в моей голове, возвращая воспоминания, которые я не могла уловить.
— Я уже слышала его раньше, но
Она кивнула.
— Мне всегда казалось забавным, что ты так любишь насекомых. Твое имя означает паук. Твоя биологическая мать считала, что это дает тебе силу, твердую внешнюю оболочку и способность прясть шелк, красивый и прочный.
— Арания, — повторила я вслух.
Ее суровый взгляд обратился в мою сторону.
— Забудь это имя. Забудь про Аранию и Рене. Мы были не правы, разрешая тебе любую связь. Прими Кеннеди.
Мое сердце быстро билось в груди, пока я изучала все бумаги. У меня было свидетельство о рождении, карточка социального страхования, паспорт, соответствующий более точному возрасту, и водительские права, которые я видела раньше, все с моей последней школьной фотографией. Согласно документам, моих родителей звали Филипп и Дебби Хокинс. Идеальная скучная семья. Скучная или захватывающая, семья была тем, чего у меня больше никогда не будет.
— Что случилось с Филиппом и Дебби? — спросила я, как будто все это имело хоть какой-то смысл.
— Они погибли в автомобильной катастрофе. Их страхование жизни финансировало твой трастовый фонд. Ты — единственный ребенок в семье.
Машина медленно двигалась вперед в потоке уже рядом с терминалом вылета аэропорта О'Хара. Миллион вопросов вертелся в моей голове, и все же я изо всех сил старалась произнести хотя бы один. Я потянулась к руке матери.
— Я не хочу покидать тебя.
— Я всегда буду с тобой, всегда.
— Как мы будем разговаривать?
Она прижала кулак к груди.
— Так. Прислушайся к своему сердцу.
Подъехав к обочине и поставив машину на стоянку, она наклонилась в мою сторону и обняла меня. Знакомый запах лосьона и духов успокоил меня не меньше, чем ее объятия.
— Знай, что тебя любят. Никогда не забывай об этом, Кеннеди.
Я проглотила слезы, вызванные тем, что она назвала меня незнакомым именем.
Она потянулась к своему запястью и расстегнула браслет, который всегда носила.
— Я хочу, чтобы это было у тебя.
Я покачала головой.
— Мама, я не помню, чтобы видела тебя без него.
— Он очень важный. Я защищала его так же, как и тебя. А теперь я отдаю его тебе.
Она выдавила улыбку.
— Может быть, это напомнит тебе обо мне.
— Мама, я никогда тебя не забуду.
Я посмотрела вниз на золотой браслет с амулетами на тонких цепочках, пока она закрепляла его на моем запястье.
— А теперь тебе пора уходить.
— Я не знаю, что мне делать.
— Знаешь. Подойди к стойке регистрации. Вручи им свой билет и верное удостоверение личности. Оставайся сильной.
— А как насчет этих людей? — спросила я. — Кто они такие? Ты будешь в безопасности?
— Я побеспокоюсь о себе, как только буду уверена, что ты в безопасности.
— Я даже не знаю, кто они такие.
Она перевела взгляд с меня на мир за ветровым стеклом. Ей показалось, что прошло уже несколько часов, прежде чем она увидела, как на покрытой инеем январской земле отражается слабый отблеск солнца. Снег пронзал воздух, вздуваясь волнами. Наконец она заговорила: