Секс, ложь и фото (сборник)
Шрифт:
– Ильи Семеновича нет, – ответил мне приятный голос секретарши.
– Где я могу его найти? – спросила я. – Это очень срочно.
– Боюсь, что сегодня его не будет.
– А завтра, – настаивала я, – завтра он будет?
– Позвоните, пожалуйста, завтра, – ответила секретарша, – я не в курсе, – и положила трубку.
Интересно, секретарша не знает, будет ли ее начальник завтра на работе. Я снова набрала номер «Общего дома».
– Это опять я, девушка. Не бросайте, пожалуйста, трубку. Если нет Магатаева, я бы хотела поговорить с генеральным директором.
– Сергей Федорович
– Девушка, я из газеты, мне нужно поговорить с кем-нибудь из вашего начальства.
– Попробуйте позвонить в шесть, у нас сегодня планерка.
Она снова бросила трубку.
Ладно, я положила мобильник на сиденье, попытаемся поискать его по месту жительства. Я взяла листок и отыскала адрес Магатаева. Он жил недалеко от Технического университета. Подъехав к большому девятиэтажному дому, занимавшему целый квартал за университетом, я въехала во двор и остановилась. Что я скажу, если дверь откроет жена? Посидев несколько минут в раздумье, но так и не найдя приемлемого варианта, я решила действовать экспромтом. Может, у него и жены-то нет, а я себе голову ломаю.
Я поднялась на четвертый этаж и нажала кнопку звонка. Дверь долго не открывалась, и я позвонила еще раз. Наконец послышался звук отпираемого замка, но не наружной двери, а внутренней, и детский голос неуверенно спросил:
– Кто?
– Папа дома? – спросила я, решив, что это ребенок Магатаева.
– Папы нет, – раздалось в ответ.
– А где он?
– На работе.
– А мама? Мама дома? – Я плюнула на все условности.
– Мама тоже на работе.
– Кто-нибудь из старших есть? – не сдавалась я.
– Бабушка в деревне.
Так мы можем перебрать всех его родственников до седьмого колена, а толку не будет. Но что я хотела от ребенка?
– Мальчик, – я решила сделать еще одну попытку, – а вчера вечером папа был дома?
– Я не мальчик, я Оля, – поправили меня из-за двери.
– Ой, Оля, – почему-то обрадовалась я, – меня тоже зовут Оля. Оля, вспомни, пожалуйста, вчера вечером папа был дома?
– Папа вчера пришел поздно и пьяный, они с мамой долго ругались, – доложила мне тезка.
Хорошо хоть что-то выяснила.
– Спасибо, Оля, – крикнула я и стала медленно спускаться по лестнице.
Выйдя на улицу, я увидела, что уже начало смеркаться, посмотрела на часы – четыре. В пять ведь у Шилкина открытие выставки! Видно, переодеться уже не успею. Мне нравилось на подобные мероприятия приходить заранее, чтобы осмотреться и узнать, кто с кем пришел. Ладно, не прием у английской королевы, решила я, и так неплохо выгляжу. Надо будет только макияж поправить.
Я села за руль и отправилась к галерее «Арбат». Достав пачку «Винстона» и обнаружив, что сигареты кончились, я остановилась у магазинчика.
Расплатившись, я собиралась уже выйти, как через стеклянные двери увидела, что у тротуара затормозил белый «Форд» шилкинской соседки.
Передняя дверь «Форда» открылась, и оттуда выбрался Шилкин. Он наклонился и что-то сказал женщине – я видела, как шевелились его губы. Потом он захлопнул дверцу и не спеша направился в сторону галереи.
Выйдя из магазина, я села в
Я похвалила себя, что приехала заранее, потому что места на стоянке возле «Арбата» были ограниченны. Я едва успела втиснуть свою «Ладу» между «Мерседесом» и «Волгой» прямо перед бампером пытавшейся занять это место красной «десятки». «Придется тебе, дружочек, прогуляться», – про себя пожалела я водителя-неудачника, выключая двигатель.
Галерея «Арбат» представляла анфиладу из трех вытянутых залов, разделенных арками. Все стены были заняты фотографиями в несколько рядов. Под каждым снимком – аккуратная табличка, на которой указана дата съемок. До официального открытия я успела быстренько все осмотреть, перекинуться несколькими фразами со знакомыми журналистами, освещавшими данное событие, и выкурить сигарету в дамской комнате.
К пяти залы были полны народа, но посетители все прибывали. Вот уж не подумала бы, что такое мероприятие может привлечь столько любопытных в нашем провинциальном городе. Наконец торжество началось, было сказано несколько хвалебных речей, в том числе и представителем Министерства культуры в области. Сухо и скучно, и я снова отправилась бродить по залам.
– Интересуетесь фотографией? – услышала я сзади голос Волкова.
Я обернулась. Он стоял на широко расставленных ногах, зажав под мышкой тонкую кожаную папку. Светло-коричневый костюм, выглядывавший из-под короткой дубленки, был почти в тон его пронзительных глаз.
– У меня самой была недавно выставка, – непринужденно улыбнулась я, – так что это чисто профессиональный интерес. А вот я бы никогда не подумала, что прокуроры…
– …могут интересоваться искусством? – с усмешкой закончил он за меня.
Я смущенно замолчала, потому что он угадал мою мысль.
– Как продвигается следствие? – Я быстро пришла в себя.
– Копаем потихоньку, – уклончиво ответил майор.
– Понятно, – кивнула я, – тайна следствия.
Мы двигались с ним вдоль стен, и я остановилась возле стола, на котором были разложены фотоальбомы Шилкина. Они продавались.
– Дайте, пожалуйста, последний альбом. – Я протянула деньги молодой симпатичной брюнетке.
– Пожалуйста, – девушка с улыбкой подала мне книгу в суперобложке с портретом автора.
Я полистала ее и убедилась, что она отпечатана на отличной бумаге и демонстрирует высокий профессионализм автора.
– Не хотите приобрести? – взглянула я на Волкова. – Или у вас уже есть такой?
– Разрешите посмотреть?
Он положил свою папку на стол и взял альбом из моих рук.
– Я полистаю немного, можно? – попросил он.