Секс-пуля
Шрифт:
– Боится, – тихо произнесла Дарья.
– Смелые только дураки. Не на пустом же месте его страхи. Как думаешь?
– Сказал, что могут пострадать те, кто выше его по должности. Вероятно, дело очень грязное.
– Ну вот, наступила пора отдавать мне пять процентов.
– Это почему? – полушепотом возмутилась Дарья, оглядываясь на проходящих мимо двоих мужчин в штатском.
– Поедем в гости к генерал-майору милиции в отставке. У него в доме скверно готовят, но выпивка неплохая...
Большие
После рюмки чистого деревенского самогона Дарье взгрустнулось. Стопка была выпита не просто так, а с морозца, под хрустящий малосольный огурчик, нет, сразу после того, как она хлебнула огненной воды, заботливая хозяйка подала крынку молока, огурчиком закусывал Шустриков.
Продышавшись, Дарья сообщила, что никогда не пробовала ничего подобного.
Сидящий за столом усатый крепкий дед, разменявший уже шестой десяток, воспринял признание как комплимент.
– Сам делаю, для гостей.
Больше Дарья ничего не помнила. Она не знала, о чем говорит Шустриков с пенсионером. Она не могла вспомнить название села, куда привез ее бизнесмен. Вареная картошка почему-то все время рассыпалась и не хотела идти в рот, руки плохо слушались. Силы у нее нашлись только на то, чтобы корить себя за неосторожность. Но она же думала, что в рюмке водка.
«Что ж меня так пробрало-то», – она улыбалась сама себе. Вскоре ее подняли под локотки из-за стола, отвели в теплую комнату и уложили на кровать баиньки.
Проснулась, когда за окном уже был день. Типичный деревенский пейзаж: крыши изб, покрытые снегом, голые деревца, чернеющие трубы.
Дарья спустилась со второго этажа вниз. Румяная хозяйка, женщина лет пятидесяти в теплом свитере и джинсах, хлопотала у пятиконфорочной плиты фирмы «Индезит».
Вчера вечером она не сообразила, что приехала в дом к зажиточному мужику. По местным понятиям у этого генерала не дом, а дворец. Этажей всего два, но везде дерево, дерево... Сейчас это недешево. И техника современная – тоже деньги.
– А где Виталий Алексеевич?
Женщина повернулась к ней и уставила руки в бока.
– Спит. А тебе чего не хватает? Койка жесткая?
Тон был командирский. Дарья даже немного смутилась. Прямо как ее родная маман.
– Я выспалась.
– Ну тогда садись чай пить.
Дарья молча села за большой стол, прикрывая рукой зевок.
Она не очень надеялась на какого-то пенсионера. Для Шустрикова лишний повод выпить, хоть он и не злоупотребляет. А для нее? Но главное на данный момент в другом. Бизнесмен завелся. Он тратит время, а следовательно, хочет с этого в перспективе что-то получить. Она тоже хочет.
Поллитровая чашка ароматного чая, пирог с капустой и с яйцом.
Скрип ступенек выдал толстяка. Дарья повернулась к Шустрикову. С набитым ртом не очень-то удобно разговаривать. Кивнула вместо приветствия.
– Давненько я у вас не был, в Колодцеве, Дарья Ивановна.
Хозяйка пожелала ему доброго утра и вернулась к шкварчащей сковородке.
– Умотал Германа Всеволодовича.
– Вы бы знали меру, Виталий Алексеевич. Хоть и ровесники с ним, а он все же не так крепок, как вы.
Шустриков довольно крякнул, сел за стол рядом с Дарьей и шутливо хлопнул ее по ляжке, она чуть не поперхнулась.
– Ну а как у нас молодые девки спали?
Дарье пришлось прожевать, прежде чем она смогла ответить.
– Спали ничего. Мне снилось, как вы извиняетесь за потребованные пять процентов и отдаете мне своих столько же в качестве выплаты за моральный ущерб.
Шустриков пригубил чай, после чего начал поучать Дарью.
– Разница между нами почти два поколения. Неужели, Даша, ты думаешь, что я жизнь прожил и ничего не нажил?
– Неужто есть результат?
– А как же, – он был доволен собой, обстановкой, состоявшимся накануне задушевным общением с приятелем. Всем, всем, всем. – Дарья, иди мужа-то подыми. Хватит ему. Время двенадцать. Мы с молодицей поедем, а с ним проститься надо.
К концу завтрака появился гостеприимный хозяин, умеющий и напоить, и накормить так, что гости спят без задних ног до полудня. Он был выше Шустрикова, но, простите, и дряхлее. Кожа на лице не такая упругая, движения медленнее. Черные глаза спьяну поблескивают.
Но опохмеляться не стал, поздоровался.
– Уезжаешь?
– Да, Герман. Ну так когда мне позвонить?
– Ты не суетись. Человек сам объявится. Должен он мне, только ты про этот долг ему не поминай. Ну что, двинули?
– Дарья, хватит пироги лопать, поехали.
Данилова опомнилась и поспешила допить чай. Что это она совсем потерялась здесь? Может, все дело в воздухе? Он за городом чистый, выхлопными газами не изгаженный, пьянит, в сон клонит.
По дороге в Саратов Дарья старалась хоть что-нибудь вытянуть из бизнесмена, но он был тверд, как гранит.
– Вы меня специально напоили, – не выдержала Дарья. – Не может быть, чтобы я с одной рюмки отключилась.
– С одной ли, девушка? – сидящий за баранкой белой «девятки» Виталий Алексеевич ухмыльнулся. – Вы вчера, Дарьюшка, пропустили пяток стопочек крепчайшего самогона.
Дарья утихла. Как это с ней такое случилось?
– Ничего, бывает. Всеволодович знатную гонит.
– Я же помню, что молоком запивала.
– Это первую, девушка, первую. А дальше вас разобрало-с. Извините-с. И прекратите выпытывать у меня подробности нашей беседы. Мы с товарищем генералом старые приятели. С вами же мы остановимся на том, что будем ждать человека от Германа Всеволодовича. Думаю, против вы ничего не имеете?!