Секс-пуля

Серегин Михаил Георгиевич

Пленница подумала о том, что не зря они уезжали из города. Похоже, Лоскутов сломался – тренькнул мафии. Если перед ней мафиози, тогда почему у него не было людей рядом с офисом Шустрикова? Не знают, где он работает? Версия слабая. Все знают. Тогда почему до сих пор не добрались до Виталия Алексеевича?

– Ничем не могу вам помочь. Два дня его уже не видела. В последний раз пересеклись на похоронах Розанова.

– Жаль парня, – быстро согласился усатенький, – славный рос предприниматель. Ни с кем не конфликтовал, все больше умом, а не нахрапом брал и,

главное, не метался из стороны в сторону. Занялся зерном и потихоньку работал, имел копейку, вот только машину дорогую купил, ну это с кем не бывает. Мошна у него была тонка, чтобы на такой тачке ездить. Говоришь, не знаешь. Плохо. Красивая ты баба, а у меня мужиков голодных до кучи. Чего делать будем?

Дарья прочувствовала ситуацию и заскулила, нагнетая на глаза слезы.

– Ну, я правда не знаю.

– Может, отпустить ее? – подал голос Лоскутов.

Присутствующий в комнате губастый закачал головой. Маленький усатенький предводитель посмотрел на своего холопа и улыбнулся.

– Народ хочет веселья, извини, девушка.

* * *

Через пять часов Дарью выпустили из кабинета директора. Губастый был любезен – он подвез ее до брошенной около базара «девятки» и посоветовал впредь никогда не крутить с богатыми, от этого одни лишь несчастья.

Дарья ничего не сказала ему в ответ. Кое-как открыла дверцу машины, с третьей попытки воткнула ключ зажигания. Ей просто необходимо принять душ, иначе она умрет. Ее просто разорвет прилипшая к ней грязь и усталость. Она отомстит, обязательно отомстит. Зачем они оставили ее в живых? Чтобы всю свою поганую жизнь думать о том, что где-то живет униженная ими женщина? У нее все в порядке с чувством собственного достоинства. Она докажет им это, обязательно.

А сейчас в душ, только в душ – и больше ничего.

Шустриков.

Что же она и не позвонит ему? Но ведь все ее сегодняшние неприятности из-за него.

Дарья взяла в руки сотовый, намереваясь дозвониться на мобильник толстяка. Через минуту стало ясно, что ни Виталий Алексеевич, ни кто-либо еще ответить не в состоянии. Попробовала офис – но там уже никого не оказалось. Набрала домашний, долго ждала, но никто трубку так и не снял. Куда же пропала Зиночка? Впрочем, она может отложить это все и до завтра.

Дарья сидела в ванной, обхватив голову руками. Горячие струи падали ей на волосы, стекали по спине. Вода попадала на опущенное вниз лицо, разбавляя слезы. Кто бы мог подумать?! Еще утром она была далеко за городом, в уютном доме отставного генерала, а уже к вечеру того же дня ею успели попользоваться пятеро скотов. Лоскутов тоже не отказался, ублюдок. Она всем, всем припомнит!..

Выбравшись из ванной, поставила чайник и набрала номер телефона матери.

Нина Ивановна была несказанно рада услышать дочь.

– Ну, что же ты так до меня и не доехала?

– Я? – удивилась вначале Дарья, затем вспомнила, что обещала. – Да, мама, я приеду прямо сейчас, можно?

– Ну, конечно! – обрадовалась одинокая

женщина. – Пока ты ко мне катишь, я и блинчиков настряпать успею.

Одевшись чисто и скромно, Дарья выкатилась за дверь.

В мире грязных денег и насилия дом, где она выросла, оставался для Дарьи заповедным уголком, в котором всегда ждала ее родная мать.

Нина Ивановна встретила дочь троекратным поцелуем и командой немедленно идти мыть руки и садиться за стол.

«Как в старые добрые времена», – подумала Дада и с удовольствием отправилась выполнять приказание.

В конце первой чашки Дарья заговорила о том, что ее волновало:

– Мама, я знаю, тебе нелегко было в жизни.

Мать несколько оторопела от такого признания и с интересом глянула на Дарью.

– Дочка, тебе сейчас трудно?

– Просто у меня сегодня был не самый лучший день в жизни, вот и все. – Дарья уткнулась в чашку, чтобы скрыть выступившие слезы.

– Если ты хочешь поделиться, я готова выслушать, – Нина Ивановна подперла одной рукой щеку, готовясь принять груз переживаний и неудач дочери.

Дарья не собиралась сообщать матери, что ее изнасиловали. Это ни к чему. Она шмыгнула носом и взяла себя в руки.

– Мама, ты бы очень сильно разозлилась на человека, который заставил бы тебя работать против твоего согласия?

– Наверное, а что случилось?

– Я сейчас работаю над одним проектом в паре с весьма состоятельным человеком. Только не волнуйся, он ни при чем. Его конкуренты повели себя недостойно.

Мать приняла горделивую позу, прогнув назад спину и выпятив грудь. Дарья знала, что за этим последуют нравоучения.

– Ты не хочешь мне говорить, что и как, это твое дело.

«Я так и знала».

– Если бы меня кто-то использовал, я, несомненно, обиделась бы. Но это только во-первых, а во-вторых, постарайся вылезти из своей очередной авантюры, расстанься с этим «весьма богатым» и найди, наконец, себе нормальную работу. Продолжишь в том же духе – будешь каждый день приезжать ко мне плакаться.

Дарья сама не заметила, как напряглась. Мать снова ее отчитывала, но она была права. Сейчас-то уж точно имело смысл посидеть и послушать. Пару раз она уже задумывалась, что ведет не совсем нормальный образ жизни, точнее, живет по иным правилам, нежели ее мать. Во всем есть свои положительные и отрицательные стороны.

– Может, именно это я и хотела от тебя услышать, мама. – Дарья допила чай и взялась за чайник, чтоб налить себе еще.

– Дочка, ты уже не семнадцатилетняя девочка...

Распрощавшись с матерью, Дарья вышла на улицу. Шел снег. Было тихо. Буря эмоций улеглась.

«Она знала, что мама будет читать ей мораль?»

«Она знала, что мама непременно будет читать мораль».

Подойдя к машине по скрипучему снегу, Дарья обернулась, подняла голову и посмотрела на окна родной квартиры. На кухне горел свет. Мать стояла в проеме окна и смотрела на дочь. Дарья помахала на прощание ей рукой и села в свою «девятку».

Посещение «психотерапевта» прибавило ей сил, вернуло к жизни.