Секс-тренажер по соседству
Шрифт:
– Боже. Мама, – смеюсь я. – Тебе бы только всех переженить.
– А что в этом плохого? – удивляется она и прячем синие глаза за очками. Солнце сегодня слепит. – Тебе почти тридцать лет. И я бы очень хотела внука.
– Вот уж точно не повод для брака. Тем более, если смотреть на Вову, то лучше вообще избегать подобного хомута на шее.
– Не все женщины такие, – с улыбкой говорит эта во всех отношениях идеальная женщина, блестящей копне и фигуристости которой завидуют многие сопливые девчонки. Наверное если сравнивать с кем-то из
– Мама, – беру ее ручку в свою и целую. – Если найдешь мне такую же как ты, сообщи немедленно, я попрошу террористов перекурить и приеду сыграть с ней свадьбу. Жаль правда, что после того как я вернусь в пекло, она найдет себе кого-то с более спокойно работой.
– Так может и тебе сменить работу, – с надеждой спрашивает мать, погладив мой ежик и забавно морщась. Она конечно понимает, что я всего ей не рассказывают и очень переживает, но недостаточно, чтобы поставить ультиматум.
Мои рассказы о работе напоминают описание ширмы, за которой началась уже война.
– И променять приключения и пацанов на бабу? Чтобы потом сесть за убийство ее любовника или ее самой?
– Не будь к себе так строг. Ты более сдержан, чем считаешь.
Ох, мама, мама. Она всегда ищет в людях что-то хорошее. А судя по тому как я жарил Настю, я даже более несдержан, чем считал.
– Поеду я, мам.
– К девушке, – сразу улыбается она, и когда я обреченно киваю взволнованно спрашивает расправив плечи в голубом воздушном пончо. – Какая она? Красивая?
– Очень на самом деле, но кто-то явно упорно убеждает ее в обратном.
Отъехав от родителей, я понял, что могу расслабиться и сделать по настоящему глубокий вдох. Как будто после плотного ужина расстегнул ремень и вывалил пузо, пока никто не видит. И не важно, что пуза-то у меня никогда и не было.
А вот по мере приближения к съемной квартире, чувства меняются.
Волнение. Предвкушение. Возбуждение. Желание вновь познать тесный плен тела моей Голубки становится невыносимым и жжет внутренности, как после острой пищи. И лишь она одна способна наполнить меня освежающей влагой своих губ и прикосновений.
Но и эти чувства сметает метлой, когда выйдя из такси, я вижу у подъезда пафосный «Патриот» цвета хаки с черными военными номерами.
И чтобы высшему руководству здесь делать? Точно не жить, я бы заметил.
Уж я бы точно заметил Ланкина с его лысиной и бочкообразной грудью. Ланкин Сергей Петрович был полковником московского округа. Причем в столицу он перебрался всего год назад, а до этого строил сопляков, как он сам выражается, по гарнизонам в глуши нашей необъятной страны.
Сам я тоже был сопляком, когда увидел его первый и последний раз. Он разрабатывал операцию в своем районе, а я был так называемым пушечным мясом.
Он жесток, непримирим, а возможно все дело в том, что несколько
Тяжелый взгляд полковника обращен в лобовое стекло, которое задымлено, судя по размеру облака, уже третьей сигаретой.
Меня он вряд ли бы узнал, да и не хочется в отпуск общаться с военными, поэтому невидимкой проскакиваю в дверь подъезда и на лифте поднимаюсь на свой пятый этаж.
Здесь меня встречает темноволосая женщина с тезкой на руках. Пацаненок тянет ко мне руки и я не думая, поднимаю его на вверх.
И я уже хотел спросить, чего это малыш трется в подъезде, а не на улице, как вдруг из Настиной квартиры доносится ее крик, а следом мужская, отборная ругань.
– Вы не могли бы поставить моего внука на пол, – привлекает внимание к себе женщина и теперь я понимаю, что в ней показалось мне знакомым. Глаза и пухлые губы.
Но если у Насти все это яркое и приветливое, то здесь лишь тоска и желчь.
– Насте нужна помощь? – перевожу взгляд на дверь, уже готовый вспомнить все рабочие инстинкты и просто переломить хребет бесхребетному муженьку.
Дорогу мне загораживает Настина мама и почти вырывает внука из моих рук. Ну с такими-то габаритами понятно.
– Вам, кто бы вы ни были, там делать нечего. Это семейная ссора. Весьма частое явление для тех, кто обременил себя ответственностью брака. Вам не понять. Судя по всему, вы холостяк и даже гордитесь этим.
Вот это да. Обвинить незнакомого человека с ходу. Да еще и так, словно она одна живет тяжелой, но праведной жизнью. Это еще надо талант иметь.
– Из-за чего ссора? – без предисловий и проигнорировав ее замечание, спрашиваю и достаю из кармана конфету, чтобы протянуть уже хныкающему малышу.
– Он не ест сладкого! – убирает протянутую детскую ручку эта «приветливая» особа и вскидывает подбородок. – Сор из дома выносить мы не привыкли. Идите куда шли молодой человек.
Она выжидающе смотрит, склонив голову, ждет пока уйду, и я невольно передразнивая ее позу, тоже наклоняю голову. Вот дернул же черт. Вижу, как от насмешки ее кожа стала покрываться пятнами.
– Вы издеваетесь? – возмущенно раздувается эта и без того полная женщина и перекладывает извивающегося ребенка на другую руку. – Кто вы вообще такой?
– Сосед, – пожимаю плечами и вот тут тезка заливается громким плачем.
Мать Насти начинает конечно его успокаивать, но делает это с явной раздражительность, что дети очень хорошо чувствуют.
За дверьми, наконец, образовывается тишина и выходит в домашнем неприглядном халате Настя. Мельком взглянув на меня, она берет на руки малыша, тут же его этим успокаивая. Так ничего не сказав, заносит мальчика в квартиру.
Её мать – дай бог здоровья этой вредной женщине – зыркает на меня прищуренными глазенками и тоже заходит в квартиру, захлопывая дверь, как будто перед моим носом.