Сексуальная жизнь в Древней Греции

Лихт Ганс

Не лишено интереса то, что многие из этих народных снадобий вплоть до самого недавнего времени пользовались популярностью в европейской глубинке.

Мы имели уже случай указать - особенно в связи с нашими наблюдениями относительно фаллического культа, - на большое значение, придаваемое греками мужским детородным органам; данная тема

140 Согласно Плинию (xxviii, 52) sordes virilitaris использовались также в качестве лекарства от укуса скорпиона, последствия которого, как говорится в том же месте, во время полового акта могли быть перенесены с мужчины на женщину.

141 Источники, излагающие эти и множество тому подобных суеверий, суть следующие: Плиний, "Естественная история", vii, 64 ел.; xvii, 266; xxviii, 38, 44, 52, 65, 67, 73, 77, 79, 81, 82, 84, 85; xxix, 65; Колумелла, Dererustica, х, 358 ел.; xi, 3, 38, 50, 64; Кассиан Басе, "Геопоника", i, 15; х, 2, 3, 64, 67; xii, 2, 5, 8, 20, 25; xvi, 2, 10; Порфирий, De abstinentia, iii, 3; Диоскорид, Materia medico, u, 99. будет затронута также в последующих главах, так что здесь вполне достаточно сделать лишь

несколько замечаний. Слово Baokaivei v воспроизведено в латинском fascinare; оба они обозначают "заклинать", но также и "разрушать заклятье". Заклятием, которого опасались в античности больше всего, был дурной глаз142, жертвой которого может стать каждый, даже если его обладатель не питает дурных или враждебных намерений. И действительно, можно сказать, что каждый, чьи глаза выглядели или были расположены необычным образом - особенно если это наводило на мысль о дурных замыслах, - считался способным оказывать пагубное воздействие на окружающих; даже в наши дни на юге боязнь "дурного глаза" весьма велика.

Средства защиты от этой напасти были в высшей степени многочисленными, и то, что их объединяет, - это предполагаемая способность отвращать нежелательный взгляд, отпугивая его или приводя в замешательство. Считалось, что самый действенный способ вызвать такое замешательство - это заставить обладателя дурного глаза взглянуть на изображения или слепки половых органов. Разумеется, идея заключалась не в том, чтобы "глаз немедленно отвернулся, устыдившись", но в том, что враждебный глаз будет заклят и зачарован видом непристойности, так что он будет видеть только срамное и на время окажется безвредным для всего остального. Этим объясняется, почему половые органы - предпочтительно мужские - рисовались или имитировались скульптурно повсюду, где особенно опасались действия дурного глаза. Таким образом, фаллос - иногда колоссальных размеров - можно было видеть почти везде: на домах и воротах, в общественных местах, на таких предметах повседневного пользования, как сосуды и светильники, на одежде и украшениях, на кольцах, застежках и т.п.; его носили за ручку и сам по себе; считалось, что его действие иногда усиливается, если он изготовлен в форме животного, с когтями и крыльями, или если к нему прикреплены колокольчики - звон металла рассматривался как действенное противоядие? от колдовства и всевозможных демонических существ. Этим и объясняется мода на фаллические амулеты, которая современному зрителю показалась бы верхом бесстыдства, не знай он ее истинных причин. Я уже подчеркивал тот факт, что еще и в наши дни фаллические амулеты легко увидеть и приобрести на юге.

В античности амулеты в форме женского полового органа был куда менее распространенным явлением, но это объясняется просто. Греки наделяли мужчину большей силой, и поэтому его гениталии были более действенным средством против сглаза.

Вместо того чтобы изображать на амулетах настоящий женский орган, нередко его воспроизводили символически в виде фиги (греч. ovkov), которую часто можно видеть на сохранившихся образцах.

Эти амулеты были самой различной величины и изготавливались из самых разных материалов; их носили открыто или тайно, по

142 Fascinum : например, Гораций, "Эподы", 8, 18: minusve languet fascinum, о чем Порфирион заявляет следущее: fascinum pro virile parte posuit, quoniam praefascinandis rebus haec membri diffomitas apponi solet. отдельности или в связке, так как даже тогда считали, что "большое складывается из малого". Люди были настолько уверены в их действенности, что одно обладание ими уже рассматривалось как достаточно эффективное средство.

Разумеется, суеверия играли большую роль и в собственно половой жизни. Так называемое "завязывание узлов" (любое заклинание с целью предотвратить беременность) было прекрасно известно мудрым женщинам античности и их женской клиентуре; ненавистную соперницу посредством заговора можно было околдовать так, что у нее выпадали все волосы и она лишалась всей своей красоты (Овидий, "Любовные элегии", i, 14, 39), а ревнивые или завистливые девушки могли лишить мужчину его лучших способностей - временно или навсегда. Используемые методы были различны - иногда это было заклинание, иногда - наркотик, например, слабый настой болиголова (Овидий, "Любовные элегии", ш, 7, 27), который следовало ухитриться подмешать в питье жертвы; иногда использовался "кукольный" метод, для которого требовалось лишь изготовить восковую куклу (там же, 29 ел.; "Героиды", 6, 21) объекта колдовства и воткнуть иглу туда, где находится печень, после чего мужчина становился импотентом, ибо древние считали печень (Феокрит, ххх, 10; Гораций, "Оды", i, 13, 4; 25, 13) средоточием чувственных желаний.

Тайные способности, в том числе способность делать мужчин бессильными, приписывались также шерстяной нити (ср., например, Anth. Pal., v, 205; Гораций, "Сатиры", i, 8, 30), перед которой, согласно Клименту Александрийскому, люди испытывали особенный страх.

Сколь широко распространились эти суеверия, явствует из того факта, что правила и предписания, посредством которых считалось возможным пробудить любовь, превратить бесплодие в плодовитость, короче говоря, исполнить все желания любящего, были сведены в систему и зафиксированы письменно, так что постепенно из книг подобного рода возникает целая литература, при помощи которой любовники могли укрыться за всегда широко распахнутыми вратами суеверия во всех мыслимых затруднениях. Нижеследующие образчики этой литературы могут представлять ныне особый интерес, так как от проницательного наблюдателя не укроется тот факт, что так

называемая "оккультная наука" в последнее время стоит на ногах все тверже. Спиритизм и теософия суть магические слова, которые предлагают спасение известной части встревоженного человечества. Бесчисленные филиалы оккультных союзов в больших городах и не очень раскрывают свои тайны адептам, трепещущим от предвкушения мистики и волшебства; мудрые женщины, умеющие с помощью изогнувшегося дугой кота предсказывать будущее по узорам на кофейной гуще или раскладу карт, не могут пожаловаться на то, что дела их идут плохо. Точно так же и в античной Греции верили, что правильное использование сил природы, а также принуждение, применяемое и против самих богов, способны одарить человека множеством благ, например, здоровьем и богатством, но прежде всего любовью, или околдовать врага и довести его до болезни и смерти. Чем с более ранней эпохой имеем мы дело, тем проще обычные магические формулы, которые постепенно, особенно в эллинистический период, под влиянием тайной науки Востока становятся столь изощренными, что их доверяют письму. Отдельные предписания были собраны в большие магические книги, часть которых (около двенадцати), датируемая позднейшим периодом греческой античности, дошла до нас. Важнейшая и самая интересная из этих книг (Richard Wiinsch, Aus einem griechischen Zauberpapyrus), хранящаяся ныне в Национальной библиотеке Парижа, была составлена в четвертом веке нашей эры - в то время, когда новая вера еще не полностью -вытеснила старые суеверия.

Мы приведем несколько примеров из этой рукописи, столь интересной с точки зрения истории культуры, а все необходимые не филологу разъяснения будут даны в квадратных скобках. Предваряя наш образец, следует заметить, что он представляет собой любовное заклинание; здесь содержатся предписания насчет того, как снискать любовь девушки ворожбой и с помощью богини Гекаты подействовать на нее так, как это угодно заклинателю. В греко-восточной магии Геката тождественна богине луны Селене, тогда как последняя объединяется с Артемидой и Персефоной, богиней подземного мира, так что в соответствии со своими тройственными функциями Геката имеет три ипостаси; тем самым она превращается в богиню Трех Дорог, которые, согласно суеверной фантазии, с незапамятных времен населены демоническими существами. Мысль, лежащая в основе данного любовного заклинания, сводится к тому, что богиня должна "пыткой" доставить девушку к домогающемуся ее заклинателю; но чтобы богиня это сделала, в "хулительной" части девушка обвиняется в клевете на нее. Легко смеяться над такой наивностью, но не следует забывать о том, что многие наши современники ждут от богов, не говоря уже об обычаях тех племен, которые даже и сегодня воображают, что воздают своим богам тем большие почести, чем больше плюют на их образ.

Полное греческое магическое заклинание состоит из следующих частей: во-первых, восхваляется могущественное действие рецепта; затем описываются существенные части необходимого приношения или жертвы и показывается, каким образом данная жертва используется в данном заклинании; к этому примыкает формула логоса, или молитвы, в соответствии с которой в жертвенный огонь подсыпается новая порция фимиама. Затем принимаются меры предосторожности, чтобы чары не повредили самому заклинателю - ибо духи особенно чутки именно в такие моменты. Затем следуют указания по изготовлению амулета и вторая-молитва - с тем, чтобы сделать получение ожидаемого результата еще более несомненным, - и один или несколько стихотворных гимнов, восхваляющих могущество богини, а в качестве противовеса - стихотворение, перечисляющее злодеяния девушки, чтобы богиня приступила к ее преследованию и, как было сказано выше, "пыткой" доставила ее к молящему. Хвалебный гимн написан размером героической поэзии - эпическим гекзаметром, а стихи-поношение ямбами, которые использовались для хулы с тех самых пор, как некая прачка, ставшая после этого знаменитой, вернула поэта Архилоха из классических сфер поэзии к прозаичной действительности: "Посторонись, дружок, не то перевернешь лохань" (Dracon. Straton., 162, Непп.: aпeлф', avфрwпe, tnv okaфnv avatрeпeic). Пусть же теперь старая магическая книга говорит сама за себя:

"[Восхваление] Приготовление дымного жертвоприношения, очаровывающего богиню луны. Без сопротивления и в тот же день оно доставляет сюда душу [того, к кому относится заклинание]; оно приковывает врага к ложу болезни и убивает его наверняка; оно насылает блаженные сновидения и показало свою действенность в большинстве заклинаний. Панкрат, жрец гелиопольский, совершил это приношение перед лицом императора Адриана и тем доказал ему силу своей божественной магии; чары возымели действие через час, болезнь последовала через два, смерть - через шесть; самого императора он погрузил в сон, во время которого тот ясно видел все вокруг себя околдованным и сообщал об этом. Пораженный искусством пророка, он постановил выплатить ему двойной гонорар.

[Предписание] Возьми землеройку и "обожестви" ее в воде источника [т.е. "убей ее"; этого слова следовало избегать, так как оно являлось недобрым предзнаменованием]; сделай то же самое с двумя лунными жуками, но в воде потока; затем возьми речного рака, жир пятнистой девственной козы, кал собакоголовой обезьяны, два яйца ибиса, на две драхмы [около девяти грамм] камеди, мирровой смолы и шафрана; на четыре драхмы италийской альпийской травы, и фимиама, и лук без боковых отростков. Помести все это в ступку, тщательно истолки и храни смесь на случай необходимости в свинцовом сосуде. Когда захочешь ею воспользоваться, возьми от нее из сосуда, поднимись с жаровней на чердак и, когда восходит луна, принеси смесь в жертву со следующей молитвой, и немедленно явится Селена.