Сектант
Шрифт:
После ареста – ордер прокурора Сергею не показали, но требовать адвоката он не стал – Вышинского вместе с Виктором Алексеевичем и Кириллом запихнули в тесный кузов подъехавшего грузовичка и доставили сюда, где рассовали по разным камерам.
Потом ближе к утру Сергея вызвали на допрос, а может быть, это и не допрос, в терминологии он не был силен. Усталый грузин в штатском костюме – на столе лежала фуражка ОГПУ – задал банальные вопросы: фамилия-имя-отчество, когда и с какой целью вы родились, адрес, происхождение, и тому подобные данные. Сергей, рассматривая допрашивающего, автоматически
Грузин не подходил под типичный образ «кровавой гэбни». Черные зачесанные назад волосы, тонкие усики, загорелая кожа, утомленный взгляд красных ввалившихся глаз, впавшие щеки. Больше всего грузин походил не на чекиста, а на итальянского мафиози средней руки. Тем более что и одет он был не в кожанку, а в серый костюм.
После допроса-опроса Сергея отвели обратно в камеру. Небольшое помещение, оштукатуренные стены, дверь с глазком, обитая железом. Половину площади занимает невысокий деревянный помост – нары. Над ними – небольшое полукруглое окошко, забранное толстой решеткой. Стихотворение «Сижу за решеткой в темнице сырой» больше не казалось забавным. В углу – закрытое крышкой деревянное ведро, та самая «параша», о которой Сергей до сих пор только слышал.
Смотри, товарищ Вышинский, привыкай… Очень может быть, тебе долго придется жить в подобных местах. Закон есть закон.
В когда-то любимых Сергеем фэнтези-романах закон обычно либо не упоминался вовсе, и герои преспокойно воровали, убивали, дрались на дуэлях, после чего, не затрудняя себя даже уборкой тел, скакали дальше, либо же представителями закона были ленивые и туповатые стражники, которые только пили пиво в кабаках и брали взятки. Размер взятки, в зависимости от того, представлял писатель стоимость золота в Средние века или нет, колебался от нескольких медных монет до десятка золотых.
В фэнтези все просто.
Наверное, когда Сергей придумывал свой план обороны мастерской, он опирался именно на прочитанные романы. Или же на мнение о милиции начала двадцать первого века.
И что теперь?
Чувствуешь себя героем? А теперь подсчитай, сколько законов ты нарушил, по скольким статьям Уголовного кодекса РСФСР тебя посадят?
Убийство двух и более лиц – раз.
Превышение пределов необходимой самообороны – два.
Хранение оружия – три.
Организация преступного сообщества – четыре.
В Российской Федерации всего вышеперечисленного хватило бы для того, чтобы сесть надолго. Лет так на десять.
Интересно, что ему грозит по здешнему законодательству?
И что в этой стране будет происходить в тридцать пятом году?
Залязгали замки, за дверью послышался неразборчивый разговор. Сергей поднял тусклый взгляд. Сейчас у него появится сосед. Хорошо бы, просто человек, не уголовник и не осведомитель… как там, наседка? Учи уголовный жаргон, на лесоповале пригодится…
Дверь открылась. В камеру, без сопровождения, вошел Витя.
А чему удивляться? Если Витя пришел в камеру ночью, если его не ввели, а он именно что вошел как человек, имеющий право, значит…
Значит, не такой простой человек Витя. Значит, он имеет право. И не так просто он появился в чернильной мастерской одного недогадливого сектанта.
– Доброе утро, Сергей Аркадьевич. – Витя, неловко держа руку на перевязи, присел на край нары.
– Смешная шутка.
– Вы, наверное, хотели бы что-то у меня спросить?
– А что тут спрашивать? Не зря ваш прежний якобы хозяин так нервничал, когда его спрашивали о вас. Запугали?
– Скажем так, попросили… Спрашивали? А, ну да, старая ментовская шкура, гражданин Камов.
– Что с ним?!
Камова не убили?!
– Он нам начал мешать. Слишком опытен, выявил наших людей, которые следили за вами, да и просто осложнял работу…
– И вы его…
– Арестовали, хотите сказать? Нет, вовсе нет. Мы очень убедительно попросили его уехать из города на некоторое время. Он, – усмехнулся Витя незнакомой жесткой улыбкой, – еще не хотел, беспокоился о вас… Чем вы ему так приглянулись?
– А чем я так приглянулся вам? Зачем ваши люди следили за мной, внедрили ко мне своего агента?
Витя повернул голову и внимательно посмотрел на Сергея:
– Я работал с вами, Сергей Аркадьевич, и могу сказать – вы умный человек. Но иногда вы кажетесь наивнее ребенка. Вы серьезно думаете, что человек вроде вас, только что не кричащий о своей необычности, нездешности, сможет оказаться незамеченным и не заинтересует соответствующие органы?
Впервые сектант Сергей Вышинский попал в поле зрения ОГПУ только после разгрома банды капитана Ждана. Когда белогвардейцы его избили, все еще верили, что он всего лишь племянник старого пасечника, на самом деле попавший в лапы некой секты и вернувшийся только недавно. Революция, Гражданская, никто не удивлялся и более запутанным биографиям. А вот после стычки с Жданом…
В приграничной деревне живет человек, о судьбе которого до июня нынешнего года неизвестно ничего. Живет в семье контрабандиста. И при этом через границу постоянно перемещаются белогвардейцы. Уж не из-за границы ли он пришел? И если так, то почему притворяется крестьянином?
Добрый гость маску не наденет.
Разговор агентов ОГПУ с товарищем Поводнем сомнений не развеял. Да, ничего предосудительного за гражданином Вышинским замечено не было. Да, очень интересовался современной политической ситуацией. Да, он здорово помог при нападении банды капитана Ждана. Единственное, что можно поставить ему в упрек, – слишком много времени проводил с гражданкой Выреевой, якобы колдуньей, распространительницей суеверий и предрассудков.
Предварительно гражданина Вышинского посчитали нелегально вернувшимся в СССР эмигрантом, каковыми были не только дворяне и интеллигенты. Революционные вихри оставили за пределами страны много простого люда: и рабочих и крестьян… Почему бы одному из них и не оказаться племянником пасечника и не вернуться на родину. Родина – она ведь у каждого только одна…
Гражданина Вышинского решили было оставить в покое. И тут поступила информация, что он собрался переехать в город. Это оставить без внимания было уже нельзя.