Секториум
Шрифт:
Чтобы Миша не напрягался по поводу Оленьки, я пригласила ее сама вместе с Семеном. Они пришли. Мы сели за стол впятером, как дружное семейство, завели разговор зигзагом, в обход опасных тем. Разговор получился странным. Ни о чем не подозревающие соседи удивлялись: что за дела мы откладываем до возвращения Адама и Джона? Они так одичали в своей берлоге, что ужин в нашем обществе стал для них настоящим выходом в свет.
— Совсем осмурела моя старуха, — жаловался Семен на Ольгу Васильевну. — Ты бы, Ира, подыскала ей работенку. Все веселее стало бы жить. А то ведь здоровье есть, а потратить его не на что.
— Работенку? — удивилась я.
— Нетрудную. С голоду ведь мы не мрем. Просто… как это?
— Потусоваться, —
— Может, у тебя есть на примете?
— Какую вы хотите работу?
— Такую, чтобы не надо было знать язык, чтобы без образования, — стала объяснять Ольга Васильевна, — чтобы навыков специальных не требовала, и чтобы без материальной ответственности. График желательно свободный, как у тебя.
— Вот те раз! — удивилась я. — Где бы поискать такую?
— Хоть что-нибудь, — просил Семен. — Она же сама нос из дома не высунет.
— Разве что, биофактором. Но такие вакансии редко появляются, и платят мало.
— Вот и ладно, — согласилась Ольга Васильевна, — не надо много платить. Главное, чтобы ходить на работу, чтобы польза была…
— Насколько мне известно, биофактор когда-то требовался для дежурства в инкубаторе, — вспомнила я свои мытарства двухгодичной давности. — Там предпочли взять сигирийца. Да и работа скучная.
Ольга Васильевна заинтересовалась. Я стала рассказывать, что сигирийцы давно не размножаются естественным путем, а пользуются услугами репродуктивных лабораторий: сдают генные образцы и ждут. Иногда у сигирийских детишек бывает несколько пап и ни одной мамы. Иногда наоборот. Но здесь, как и у нас, папа с мамой — самый дешевый и простой способ сделать нового человечка, поэтому считается традиционным для небогатых и безработных. В лаборатории изготавливается зародыш, его помещают в инкубатор и выращивают. Линия работает автоматически, но если вблизи находится существо с естественным биополем, зародыш развивается легче. Для этого нанимают биофактора. Главное требование, чтобы он был здоров. Работать не надо. Надо только присутствовать.
Ольгу Васильевну процесс размножения сигов заинтересовал больше, чем работа. Она попросила описать все подробно. Я стала рассказывать, что готовых детенышей редко забирают родители сразу. Чаще всего в двух- трехлетнем возрасте. До этого их продолжает вскармливать государство, потому что в неразумном виде они для взрослых интереса не представляют. Иногда детей не забирают вообще. Просто родитель счел своим долгом передать по наследству генофонд и не считает себя ответственным за потомка. Никто его не презирает, напротив, он осчастливил государство! Счастливое государство заботится о подданном, пока тот сам не научится принимать решения. Может, поэтому сигирийские детки взрослеют рано. В десять лет они могут быть совершенно самостоятельными. Такая участь была бы уготовлена моему внуку, если бы Лада с Имо могли иметь детей. По счастью, за инопланетные гибриды блазианские генетики не берутся, а то смотреть мне на внука всю жизнь издалека. Институт бабушек и дедушек в Сигирии отсутствует напрочь.
— Какая досада, — соглашалась со мною Ольга Васильевна. — Имка был бы прекрасным отцом, а я бы с удовольствием ему помогала. Найди мне работу няни. Ведь это тоже биофактор?
— Такой биофактор должен говорить на всех языках, — возражал супруг. — А ты родной забываешь.
— Ничего, — не унывала Ольга Васильевна. — Вернется Джон, женим его на Ксюше, и они обеспечат нас внуками. Здесь, на поселении, будут человеческие правила. Помяни мое слово, так и будет.
— Да уж, — вздыхала я.
Так мы вздыхали на пару, Семеныч качал головой, Ксюха давилась со смеху, а Миша уминал печенье. Как вдруг на антресоли раздался стук. Все затаились, посмотрели вверх. Коробка с вилками и ножами толчками продвигалась к краю полки. Миша убрал со стола вазу с остатками сладостей, в тот же миг все рухнуло на стол, окатив нас брызгами чая. Ножи и вилки разлетелись по кухне, но никого не задели. Неприятности только начинались.
Глава 18. ИНФОРМАЦИОННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ. «ЗВЕРОЗУБАЯ СТОРОЖЕВАЯ»
Понятие «редуктив» сигирийцы усвоили из научной фантастики. Этот жанр отнюдь не является литературой, он вообще к искусству отношения не имеет. Скорее, это игра, забава для молодежи, желающей посвятить себя науке. Гимнастика для развивающегося интеллекта, для любителей интуитивно решать проблемы, которые не имеют логического решения. Молодые сиги, увлеченные жанром, чувствуют себя вольными творцами, потому что ни моральной, ни материальной ответственности за свое сочинительство не несут. Повзрослев, они сдают труды в архив, где ими интересуются такие же «дети науки» и, разве что, Миша Галкин, чтобы убедиться: проблема, над которой он работает, находится на грани идиотизма, значит, в научной среде конкуренции нет.
Если фантасты вырастают в серьезных ученых, они стыдятся и изымают из архива свои легкомысленные трактаты, отнекиваются, когда их уличают в авторстве. Хранят свои игрушки в тайне от посторонних глаз, чтобы иногда иметь возможность вернуться к истокам, если не для пользы прогресса, то хотя бы для его истории.
Было время, когда сигирийские фантасты увлекались матричными процессами. Молодое поколение обсуждало между собой, к чему приведет уплотнение матричных оболочек, и придумало, как должна выглядеть информационная (редуктивная) цивилизация, гипотетическая возможность которой не исключалась официальной наукой. Гипотеза была подкреплена расчетом: если множество хилых слэпов уплотнить в один, качество полученного продукта заметно возрастает, — утверждал расчет. — Особи с уплотненным слэпом будут обладать повышенной энергетикой.
Эффектом уплотнения матриц впоследствии занялась серьезная наука, и применила фантастическую теорию к классификации роботов. Отныне каждый носитель искусственного интеллекта, кроме прочих технических характеристик, имел показатель плотности ментального поля. Однако качество этого поля не позволяло роботу соперничать с гуманоидом. Фантасты утверждали, что это дело времени, ученые доказывали, что так будет всегда. Потом в Галактике появились тиагоны, и наука сдалась. Официальному департаменту, а не вольным фантазерам, пришлось дать «подписку» о неприменении сильных «процессоров» в примитивном хозяйстве. Сиги решили не повторять технических ошибок прошлого, не создавать субстанцию мощнее, чем того требует решение жизненных задач. Тиагона не просто сравняли с гуманоидом, ему категорически запретили опускаться ниже в интеллектуальной шкале.
Новое поколение фантастов выросло на сказках о тау-сигирийцах и доказало, что, если уплотнять матрицы бесконечно, получится эффект единого управляющего гиперузла, а цивилизация, имеющая такой гиперузел, станет функционировать как единый организм. Тогда за дело опять взялась наука и опровергла домысел: «Уплотненная матрица работает по принципу компьютера, — было сказано дилетантам, — загружается, хранит информацию, выдает ее по запросу. Чтобы осуществлять управление таким сложным процессом, как развитие, нужен дополнительный фактор, задающий программу. Матрица биологического существа изначально имеет программу, но биологическое существо возникло раньше науки. Тиагон тоже имеет программу, но не сигирийцы изобрели тиагона. Уплотненная матрица цивилизации, которую придумали сигирийцы, такой программы не имеет и иметь не может, потому что нельзя ставить двигатель впереди ракеты. Сначала программа, — утверждали ученые, — потом развитие, а не наоборот».