Секундо. Книга 1
Шрифт:
— Впервые вижу исцеление по-королевски! — он махнул рукой, указывая на лежащего перед ними ребенка. — Именно так оно описывалось в древних летописях.
Родители не смотрели на гостя. Их внимание полностью занимал бледненький после перенесенной болезни малыш, открывший серые глазки и осознанно глядевший вокруг.
— Теперь вы понимаете, что Амирель не проклятие ваше, а благословение? — проникновенно спросил дроттин. — Вам ее не бояться нужно, а охранять, как самую большую свою драгоценность. К сожалению, лечить она сможет только вашу семью. Всем остальным
Отец, не раз предлагавший жене избавиться от проклятого ребенка и тем самым спасти остальных, смущенно потупился и энергично закивал, соглашаясь со всем сразу.
— Малыша напоите отваром зверобоя и тысячелистника, через полчаса дайте куриного бульона. Он здоров, но еще слишком слаб. И никому не говорите, как именно он поправился, — велел довольный старик и добавил странные слова: — Никогда не знаешь, что тебе готовит судьба. Я шел к вам, готовясь к еще одной преждевременной смерти, а встретил саму жизнь.
И еще раз напомнив, чтоб Амирель пришла к нему завтра на рассвете, ушел.
Едва за ним закрылась дверь, родители повернулись к волшебным образом поправившемуся ребенку, явно не веря себе. Мать схватила его на руки, прижала к себе и заплакала в голос от облегчения. Отец погладил его по спутанным потным волосам и растянул в улыбке непослушные губы.
Потом оба посмотрели на растерянно стоявшую подле них Амирель. Мать горделиво укорила отца:
— Вот видишь, она не наказание наше, как ты говорил, а благословение!
Не желавший признавать свой промах мужчина огрызнулся:
— Еще неизвестно, что с нами будет дальше. Помнишь же, что стало с семейством Несс!
На этот попрек матери ответить было нечем. Она сникла, прикусила губу и замолчала. Оставивший за собой последнее слово глава семейства повеселел и уже спокойно предупредил дочь:
— Приготовь все нужное заранее, дроттин встает на заре. И в первый раз я тебя провожу, а дальше ты будешь ходить одна, мне с тобой валандаться некогда. И будь осторожна! Помни — если кого встретишь, не смотри на него, кутайся в платок и тут же убегай! И не в наш дом беги, а куда подальше! Потом вернешься околицей.
Едва рассвело, девочка, накинув на плечи теплую шаль и скрыв лицо под оборками слишком большого для нее материного чепца, в сопровождения отца огородами пробралась к черному входу в дом настоятеля. Внутрь заходить он не стал и сразу ушел, убедившись, что дочь беспрепятственно вошла внутрь.
Дроттин уже ждал ее, сидя у окна в старом потертом кресле. Выяснив, что девочка ни разу в жизни не видела книг, он досадливо заметил:
— И почему наши крестьяне не хотят знать грамоту? Считают, что это им ни к чему? Уметь доить корову куда важнее?
Амирель промолчала. Вопрос был явно не к ней. Дроттин достал с полки небольшую черную доску для писания мелом, поставил ее на высокую конторку и разрешил:
— Ты можешь звать меня просто учитель. Здесь, в своем доме, я не должностное лицо и могу делать все, что посчитаю нужным. — Старик будто спорил с кем-то, но с кем, Амирель понять не
Сначала они учили буквы, потом цифры. Через пару месяцев Амирель уже вполне сносно читала, считала и писала. Правда, почерк у нее был корявым из-за натруженных пальцев, ведь ей приходилось выполнять дома тяжелую крестьянскую работу. Наставник лишь досадливо вздыхал, ведь запретить ей помогать родителям он не мог.
Они занимались не только письмом и счетом, дроттин знакомил ее с географией родной страны, рассказывал историю Северстана, заставлял изучать родословную королевской династии. На ее вопрос, зачем ей знать всех когда-то правящих королей, их братьев и сестер, серьезно ответил:
— Потому что это твои предки, твоя семья, Амирель. Это именно их кровь пробудилась в тебе. Знаешь, в молодости мне как-то довелось побывать в королевском дворце в столице Северстана. И пройти по галерее предков нашего короля. Там был и прижизненный, самый точный, если верить нашим летописям, портрет королевы Лусии, самой необычной и выдающейся правительницы нашей страны.
Учитель отпил воды из высокого голубоватого бокала, чтоб промочить пересохшее от разговоров горло, и продолжил рассказ для восторженно слушающей его маленькой девочки:
— Это именно она построила наши теперешние города. — Заметив недоверчивую мордашку Амирель, не понимающей, как женщина, пусть даже и королева, в одиночку может построить хотя бы дом, не говоря уже о целом городе, уточнил: — Не лично, разумеется, они были выстроены по ее приказу. Но планировку и архитектуру она разрабатывала сама вместе с привезенными из Терминуса зодчими. Видишь ли, до ее приезда Северстан был отсталой, почти дикой страной. И только после ее приезда здесь начали расти города, развиваться различные ремесла и люди стали жить гораздо лучше. — И, подняв вверх указательный палец, подчеркивая значимость сказанного, добавил: — А еще она лечила простых людей. Каждый день с раннего утра до полудня, многие-многие годы подряд она выходила в построенный ею на главной площади госпиталь и принимала больных, всех, независимо от положения, ей было все равно, кто перед ней — богач или бедняк. Поэтому, когда ее не стало, простой народ долго горевал.
— Народ горевал, а дворяне? — почему-то Амирель очень заинтересовал этот недетский вопрос.
Старик с повинным видом опустил голову, будто это касалось лично его.
— Они соблюли положенный год траура. В этот год не давались балы, не проводились пышные обряды, даже свадьбы были перенесены на следующий год, кроме срочных, справлявшихся очень скромно и тихо. Чего же еще было ждать от дворянства?
— Они не любили королеву Лусию? — догадалась девочка, пропустив мимо ушей непонятные ей «срочные» свадьбы.