Селфи на балконе
Шрифт:
— Да хорошо всё. На следующих выходных домой поеду.
— Никто не обижает? Ты смотри, сразу звони, у меня с обидчиками разговор короткий, на складе их закрою, будут сидеть, крыс охранять.
— Да кто меня обидеть может? Я ж помню, чему вы меня с папой учили.
Только вот в ответственные моменты об этом забываю. Но, об этом никому знать не надо. А то, когда домой приеду, меня не отдых будет ждать, а боксерская груша, и быстрый курс молодого бойца. Знаю я этих прапорщиков. Уж лучше молчать, иначе с живой
— Молодец, что помнишь. Вот приедешь домой, повторим все. Ты вон, какая красавица. Небось, парни уже шеи себе сворачивают. А ты им хрясь, и эту шею в другую сторону выкрутишь.
— Ну, дядь Валер.
Не кому головы-то откручивать.
Конечно, страшилой я себя не считаю. Между прочим, если напялить на меня что-то, что еле попу прикрывает, а потом нанести боевой раскрас на лицо, то еще спорно, кого действительно можно будет считать красоткой института. Мне просто проще не выделяться из толпы. Такое пристальное внимание, какое любит Вика, мне не нравится. Безусловно, приятно ловить на себе заинтересованный взгляд какого-то парня, но оттого и приятнее, что это не каждый день происходит.
— Так, а чего мы здесь стоим? Ты голодная наверно. Пока не накормлю, не отпущу. Мы когда ехали, я видел, что здесь кафе неподалеку было. Айда за мной, откармливать буду. Помнишь, как я тебя в детстве мороженым перекормил, а ты потом бегала счастливая.
— Ага. А после с ангиной неделю провалялась.
— В школу не ходила. Дядя Валера тебе каникулы организовал, а потом от мамке твой получил. Я сейчас вспомнил, как она орала, поэтому мороженое больше не проси. От твоей родительницы еще бронежилет не придумали, а защищаться мне нечем.
— Мы ей не расскажем. А может лучше, в другое место пойдем? Я слышала, что в этом кафе дорого все.
Мы подошли к зданию с террасой, про которое в модных журналах пишут. Мне Вика как-то рассказывала о нем, говорила, что там тарелка супа стоит больше, чем десятилитровая кастрюля с таким же рецептом, только домашнего приготовления.
— Нотка-кнопка, вот вся в отца. Тот вечно экономит, и ты туда же. Ничего, не обеднею, если крестницу свою свожу в дорогое, как ты говоришь, кафе.
Киваю головой.
Звягина позеленеет, когда узнает, куда я ходила.
Ух ты, глаза разбегаются от такой красоты. Это тебе не обычная придорожная кафешка, где вместо официантов повар тебе еду приносит. Здесь все солидно. Все богато. Мраморный пол, люстры такие, что в нашу квартиру не влезут. А запах… Викины самые дорогущие духи, так не пахнут.
— Так, отставить стеснение. Выбирай то, что хочешь. Ты ж меня знаешь, возьму и обижусь. Долго обижаться буду. Потом на свадьбу твою не приду, и ласточку свою не подарю.
— Ваша ласточка к тому времени уже отлетает своё.
— Конечно-конечно. Это ты сейчас
Не смешно, конечно, но я смеюсь.
И внимания не обращаю, что на нас люди косятся. Пусть смотрят, не сидеть же нам, как они, будто воды в рот набрали. Вот, правда, в кафе людей много, но они почти друг с другом не разговаривают. Даже молодые парочки, которые на вид, мои одногодки, сидят тихо-тихо. В таких заведениях так и положено? Или у богатых свои какие-то законы?
— Как там собутыльница поживает? Соседка твоя.
Ух, папа. Ну, не может он молчать. Все расскажет, добрая душа. Они с другом, как две сплетницы. Ничего друг от друга не скрывают.
— Да нормально с ней всё. Дядь Валер, и не собутыльница она. Один раз было, и как раз на родителей попала.
— Это у тебя там пиликает что-то?
Сначала не поняла, о чем он говорит, а потом звук из своей сумки услышала.
— Я быстро.
Предупредила, а сама за телефоном полезла. А сказала потому, что не любят у нас в семье, когда за столом с телефонами сидят. Мама к такому приучила. Вон даже дядь Валера по этому правилу живет.
— Женихи наверно пишут. Дело молодое, но ты смотри, отец твой на танке знакомиться поедет. Он уже договорился на счет аренды.
Женихи, ага, конечно.
Всего лишь снова Корнеев.
Интересно, у него когда-нибудь трафик интернета закончится? Сколько писать можно?
«Любишь играть в прятки?».
Чего?
«Терпеть не могу».
Быстро отвечаю, и залпом выпиваю полстакана сока.
Говорю ж, на нервы мне этот Корнеев действует.
«Жаль. Но, поздравь меня, я тебя нашел!»
Вот блин. Он здесь, что ли? А я ведь даже не подумала об этом.
Черт.
— Ты чего головой, как сова, вертишь? Шея, что ли, затекла?
Если б шея, дядь Валер. Ох, если б шея.
— Добрый вечер.
Вот черт!
Корнеев за моей спиной.
Мужчина напротив удовлетворенно улыбается, а я краснею, как вареный рак.
Может ли человеку так не везти? Может. Поверьте, может. Мне, вообще, кажется, что я инфекцию где-то подхватила, под названием неудачникус. Почему Корнеев именно сегодня и именно сейчас приперся туда, куда я пришла? Как такое возможно?
— Ну, привет. — Первый заговаривает дядя Валера, который смотрит то на меня, то на Корнеева, и глупо улыбается.
— Увидел Наталью, и не смог пройти мимо.
Как жаль, что я весь сок уже выпила. Пить так захотелось.
А еще, по взгляду папиного друга, я понимаю, что секрет он хранить не будет. И уже сегодня мои родители будут знать, про какого-то парня, который не смог пройти мимо их дочери.
Ну, Корнеев. Ну, гад.
— Да ты присаживайся. Знакомиться будем.
— Наталь, ты не против?