Селфи на балконе
Шрифт:
Вернее, Корнеев расправился.
Я только из комнаты ему подавала все, а он в машину оттаскивал.
Последний заход, последняя партия, и мы вместе выходим, встречая на пути хозяйку.
— А что с зеркалом делать будем? Я ж эту Звягину теперь не поймаю.
Вот пристала со своим зеркалом.
Я его не разбивала, почему платить-то должна?
— Я заплачу. — Корнеев ставит пакет на пол, и достает бумажник.
— Корнеев. — предупреждающе рычу на него, хватая за запястье.
— Наталь, помни про котлету на шпажке. Оно
Бывшая хозяйка, конечно, ничего не поняла, но деньги взяла с радостью. Правда, вдогонку еще что-то ворчала, но я уже была так рада, что ухожу, и мне было все равно на ее слова.
И снова рядом Корнеев. И снова я в его машине.
Земля, вселенная, вот что ты творишь-то?
Мы, сидим пристегнувшись, когда он поворачивается ко мне и просит назвать адрес.
— На Воронкова есть гостиница. Мне туда.
Парень точно в замешательстве от моих слов.
Несколько секунд он молча смотрит на меня.
— Ты собралась ночевать в ночлежке для дальнобойщиков? В своем уме?
Откуда я могла знать, что там дальнобойщики живут?
Вспомнила про нее, придумала план, да и успокоилась.
— Тогда… Подожди, я что-нибудь поблизости найду.
Конечно, найду. Спать под открытым небом, рядом с кастрюлями и половниками, перспектива та еще.
Но Корнеев не ждет. Он заводит машину и трогается.
— Стой, ты куда?
— Помнишь, я тебе про балкон рассказывал? Вот и опробуешь там диван.
— Корнеев, нет.
— Пижамка в цветочек, да. Кстати, ты ее не выкинула?
Что за вопрос?
Я разве похожа на человека, который вещами разбрасывается?
— Нет, конечно.
— Отлично. Буду рад ее снова на тебе увидеть.
— Я не поеду к тебе.
— Уже едешь. И прекрати паниковать. Я не кусаюсь. А если и укушу, то не заразный. Что за черт? Почему я не пытаюсь остановить его или из машины выпрыгнуть?
Да потому что я не дура.
Спать хочу.
Одну ночку переночую, а завтра уже с бабулькой встречаться поеду. Даже хорошо, что вещи к тетке не повезу. Потом год буду выводить запах кошек.
— Спасибо тебе, барин. — последнее слово я прямо протянула.
А он услышал, вытянул руку, и за коленку меня ущипнул.
— Корнеев, ты чего руки распускаешь?
— Я водитель. Мне все можно. Я что спросить хотел: что было в той самой тяжелой коробке?
Он не любопытный и не посмотрел?
— Кастрюли, сковородки и все такое…
— Хм… Интересно… А постельное белье с полотенцами тоже есть?
— Конечно. — Переживает, что я его вещами пользоваться буду? — А что?
— Сковородки есть. Кастрюли есть. Белье, вещи все есть. Ты прям с полным набором приданного ко мне едешь, детка.
— Не обольщайся, уже завтра меня там не будет.
— Посмотрим. — а потом как-то серьезно смотрит на меня. — Лучше скажи, какого черта, когда ты садилась в машину, не рассказала, что к вам в квартиру какие-то уроды приперлись?
И он туда же? Мне кто-нибудь, вообще,
27
Я устало откидываю голову на подголовник кресла и прикрываю глаза. Сейчас мне спокойнее, чем днем ранее. Конечно, немного смущает тот факт, что Корнеев рядом, и в эту ночь, он никуда не денется. Но, мой уставший мозг подсказывает, что это в разы лучше, чем спать в напряжение, с пододвинутым к двери комодом.
Корнеев или Звягина?
Я выбираю балкон барина.
— Когда я из квартиры выходила, там только Вика и Степашкина оставались. Если бы я знала, что они там разрабатывают план кровавой вечеринки, то осталась бы дома.
— И что бы ты сделала? Одна, против всех. — Говорит Корнеев после секундной паузы. Он сканирует меня взглядом, давая понять, будто кишка у меня тонка, сражаться одной с армией Сарумана, когда противник превосходит в количестве и силе. Тут я с ним несогласна. Может, я и не маленький хоббит с кольцом всевластия, но надрать задницу оркам, точно смогу.
Правда, не пробовала.
Но в своих-то силах уверена.
Я закатываю глаза, и по-детски корчу рожицу. А еще думаю: чего он ко мне с этим привязался?
— В этот раз сразу же вызвала бы патруль. Кстати, что ты сделал с Жориным?
Я и забыла, что Корнеев нашего участкового на прогулку выводил, после которой вернулся только он, а человек с погонами волшебным образом куда-то испарился.
— Пожалел, и спать отправил. Медный мужик, он этого кричащего монстра дольше нас выслушивал. Теперь психику восстанавливать придется. Таблетки пить, на больничный уходить.
— Что ты мелешь, Корнеев? — Это всё, что я могу сказать, перед тем, как засмеяться. — Нормальная она женщина. Просто, приехала в свою квартиру, а она разгромлена. Ты бы не орал, что ли?
— Смотря кто громил? Например, если бы какой-нибудь псих, наверно прибил бы. А вот тебя…
— Я не собираюсь крушить твою квартиру.
Наверно.
Сложно, конечно, предугадать, но если мне что-то не понравится, то в коробке всегда найдется чугунная сковорода и тяжеленный дуршлаг.
— Тебя бы я превратил в рабыню. Готовить ты умеешь, в комнате у тебя чисто было, идеальная рабсила. Не находишь?
— Сейчас эта рабсила заедет тебе в глаз, и не посмотрит, что ты ей ночлег собрался дать.
— Тигрица показала когти?
— Тигрица устала очень, и ей не заходят шутки курообразного павлина.
А что?
Сам меня тигрицей назвал.
— Вздремни. Там впереди авария, быстро не долетим до дома.
До дома.
Мило звучит, только вот нет у меня пока этого дома.
— Наталь!?
Слышу голос Корнеева, и не могу понять, что он делает в моей комнате.
Резко открываю глаза и натыкаюсь на его взгляд. Не в комнате. Мы в машине и кажется, я уснула. А он меня в данный момент пытается разбудить или найти морщины.