Селфи на балконе

Снатёнкова Алёна

Минут через семь мы подъехали к высотке, где я однажды была. Ксерокопию делала, на первом этаже. Что на остальных квадратах находилось, я без понятия, и поэтому меня интересовал только один вопрос.

Что мы здесь забыли?

— Пойдем.

Корнеев выходит из машины, открывает заднюю дверь, и достает оттуда черную объемную сумку, которую из-за своих раздумий, я до этого и не заметила.

— Наташ…

А я хочу остаться в машине, но не хочу при этом выглядеть полной дурой. Да и, если честно, любопытство уже начинало

покалывать под лопаткой. Это уже означало, что усидеть на месте мне будет сложно, даже если разум прикажет это сделать.

Корнеев закрывает заднюю дверь, и я, собравшись с духом, выхожу на свежий воздух.

Он прохладный. Еще чувствуется, что совсем недавно дождь лил, как из шланга. Закутываюсь в ветровку, и мысленно хвалю себя, за толстые джинсы, которые решила одеть.

Мы идем к зданию, и охранник лишь кивает при виде нас. Заходим в лифт, и когда Корнеев нажимает на кнопку самого верхнего этажа, моё любопытство летит вверх так же, как и эта железная коробка.

— Куда мы? — поднимаю глаза, и смотрю на парня.

— К небесам. — улыбается он, видя моё недоумение. — По крайней мере, туда, куда твоя шизанутая соседка не сможет добраться.

На секунду я представляю, как бы Звягина радовалась, будь она на моём месте. Вот прямо сейчас, она бы прыгала от восторга, лишь от того, что стоит рядом с Корнеевым. Интересно, а он многих сюда приводил? Со многими к небесам своим поднимался?

Хотя плевать.

Это всего лишь один вечер. Уж двадцать минут я смогу держать свой колючий язык в резиновых перчатках, и не гавкать по любому поводу.

Потом еще буду проходить мимо его фанаток, и мысленно злорадствовать, что меня он уже на крышу отвез, а вы еще в очереди стоите на просмотр этого зрелища.

А смотреть и, правда, было на что.

Я еще никогда не видела город с такого ракурса.

Дух захватывает.

Звездное небо, особенный запах, которого на земле не встретишь.

Здесь красиво, настолько красиво, что я достаю телефон, и одним щелчком увековечиваю этот момент.

— Я прихватил с собой зеркалку.

Корнеев все это время стоял сзади меня, и, наверно, смотрел на мой открытый рот.

Зеркалку?

На крыше «Мира», а именно так я запомню это место, стоит небольшой столик, на который парень ставит свой баул, и расстегивает молнию.

— Никогда не мечтала побыть моделью?

Что? Я? Моделью? Да, конечно, мечтала. Как и любая другая девчонка возле зеркала крутилась, пока родителей дома не было. Позы разные выбирала, мамины платья натягивала. Правда, за это потом получала, но ничего, всегда считала, что модели и это стерпят.

— Нет.

А что? Не буду же я с Корнеевым детскими мечтами делиться? Тем более, я уже не ребенок. Взгляды изменились. Для меня сделать селфи в публичном месте, равносильно пройтись по парку голой.

Да и тем более, не собираюсь я, перед ним живот втягивать, для идеального фото.

— А

я в детстве мечтал стать леденцом.

Так, ладно. Признаю, вечер мне начинает нравиться.

— Кем? Ты серьезно? — Наверно, даже охранник внизу услышал мой ослиный хохот.

— Абсолютно. Я носил брекеты, и карамельки были под запретом. Замри!

Меня ослепляет вспышка света.

Не знаю, что смешного он увидел, но смотря на камеру, он улыбался.

— Тебе сколько тогда было?

— Не помню уже.

Он идет к самому краю, а я иду вслед за ним.

Еще один щелчок, и на этот раз он фоткает ночной вид.

— Школьник леденец? — Мой смех невозможно остановить. — Прости, Корнеев. Это очень смешно.

— Не первоклассник. Я в школу в семь с половиной пошёл.

Парень резко приближается ко мне, прислоняется плечом к плечу, и снова вспышка света.

— На это тоже была веская причина?

Сколько я сейчас компромата-то соберу. И пофиг, что у него мои фотки временно появились. Потом заставлю все удалить.

— Ага. Я разговаривал плохо. Класса до шестого не мог выговорить букву «Р». Бросаю на него короткий взгляд.

Мы сейчас про одного и того же человека говорим?

Корнеев- он же небожитель. Идеальный во всем. Девчонки слюной истекают, стоит только ему где-то появиться. И он носил брекеты и плохо разговаривал?

— Ты не замерзла? Там в сумке есть моя толстовка.

— Нет. — опускаю взгляд. — Спасибо.

— И термос с чаем и лимоном. — Добавляет перед тем уткнуться в камеру. — Давай, Наталь. Не стесняйся. Поухаживай за мужчиной.

Мне этого мужчину с крыши сбросить хочется, а не ухаживать за ним.

Но делать нечего. Решаю выполнить приказ человека, которому меня еще домой везти придется. Достаю из сумки термос и разливаю по двум пластиковым стаканам. А когда заканчиваю, чувствую, что Корнеев уже стоит за моей спиной.

Близко-близко стоит.

Буквально вплотную.

Стараясь не обращать на это внимание, я разворачиваюсь, и вытягиваю руку с чаем, передавая ему.

— Зачем ты привез меня сюда?

Конечно, было неловко задавать этот вопрос, но мне было интересно.

— Захотел. Вот и привез. — Просто пожимает плечами.

— Но…

— Не знаю, поверишь ты мне сейчас или нет, но ты мне нравишься. Я ещё не встречал таких исключительных девушек, которые разбивают в хлам мои сложившиеся стереотипы. Всё просто, моя пижамка в цветочек.

Мне стало дико жарко.

Возможно, в этом виноват горячий чай, который я только пить начала. Щеки покраснели, говоря о возможной температуре.

Вариантов масса.

Исход один.

Я горю.

— И тут дело даже не в том, что ты мне постоянно отказываешь. Что-то другое, чего я сам понять не могу, но и прекращать не собираюсь. Так что привыкай ко мне, Натали. Вместе разбираться будем. А твой случай: «От ненависти до любви».