Селфи на балконе

Снатёнкова Алёна

Первое?

Оно же и будет последним. Придумал тоже.

20

Игнорирую его слова про свидание в аптеке, и перевожу взгляд на лобовое стекло.

Уже институт виднеется.

Еще одна остановка, поворот, несколько метров до входа, бегом на третий этаж, и я не попадаю под гнев преподавателя. Да и все равно, что на мне сухой нитки не осталось. Плевать, что вода стекает. Главное, что я на пару вовремя явлюсь. А домой приду, и что-нибудь противовирусное выпью, на всякий случай. Благо,

мама постоянно мою дорожную аптечку всем необходимым пополняет. Еще волнуется, что аспирина всегда нет. Но я молчу. Не буду же рассказывать, что его только Звягина и пьет, когда по утрам голова на две части раскалывается.

Звягина.

А ведь все из-за нее.

Она виновата, что из меня сейчас выжимать можно.

Устрою ей, веселенькую жизнь напоследок. Правда, еще не придумала, что именно делать буду, но точно съеду красиво.

Ибо не фиг.

— Корнеев, ты поворот пропустил.

Или для таких, как он построили отдельную парковку, про которую я не слышала?

Кстати, все возможно. Чему удивляться?

— Наталь…

— Что?

— Ты меня хоть раз можешь по имени назвать? Общаясь с тобой, я скоро буду думать, что Корнеев это моё имя, а у моих родителей фиговая фантазия, раз так назвали.

— Не могу, Корнеев. Вот не могу. Тебе совершенно не подходит это имя. — Ну и пусть, что поворот проехали. Сейчас договорю, и начну сыпать угрозами, чтобы развернул машину. — Даниил — спокойный, верный, надежный. Да, внутри они снобы, но вот верность все перебивает. Ты разве такой? Где Корнеев, и где спокойность? Да ты несколько дней, как встал на моем пути, и чувство спокойности даже у меня пропало. Так что прости, но только по фамилии.

Еще когда Вика вслух зачитывала характеристику этого имени, я была не согласна с мнением гугла. В корне не согласна. Но только, в тот момент, никто моего мнения и не спрашивал. Звягина так бы и продолжала пищать от восторга и правильности написанного, даже если бы прочитала, что парни с именем Даниил — скряги, извращенцы, и ленивцы. Она бы и это оправдала.

— Детка, — не очень и дружелюбно обратился он ко мне. — Давай ты меня сначала узнаешь, прежде чем, отводить на казнь. Серьезно. Не понимаю, с чего у тебя, вообще, обо мне такое мнение сложилось.

— Ой, даже не знаю… — делать задумчивое лицо я с детства умею, поэтому изображаю, и загибаю пальцы. — За тобой постоянно бегает толпа девиц.

— Я их разве прошу об этом? — моментально парирует парень.

— Ты наглый.

— Скорее беззастенчивый.

Как с ним разговаривать можно?

— Ты неверный. Я сама видела, как ты через день, разных девчонок из института на машине забирал.

— А это лишь доказывает, какой я добрый. Не мог смотреть, чтобы кто-то пешком до дома добирался. Всё или ты продолжишь гнать на мою скромную персону?

У него снова улыбка на лице. Как же это раздражает. Ну, не может человек постоянно улыбаться. Это невозможно просто. Такого не бывает.

— Продолжу. Ты… мой зонтик.

— Чего? Кто я?

Машина резко останавливается, и Корнеев всем корпусом разворачивается

ко мне.

Но его взгляд меня сейчас мало волнует.

Я в окно смотрю, и вижу, что по тротуару идут две девушки, одна из которых в руке мой зонт тащит, от мелкого дождя им прикрываясь.

Мой зонт.

Это точно мой зонт. Я его из миллиона других узнаю. Черный сатин, с маленьким белым пятнышком по центру. Я на первом курсе домой возвращалась, захотела путь срезать, и под балконами пошла. Кто ж знал, что на меня кисточка с белой краской упадет. До вечера зонт чистила, но до конца так и не получилось. Выбрасывать жалко было, он новый совсем, да и дожди не так часто льют. Поэтому и оставила. С уверенностью, что его из раздевалки никто не упрет.

— Ты меня куда привез?

Так, институт рядом. Я видела, что мы немного от него проехали. Потом был поворот, шлагбаум и эта высотка.

— К себе домой. Сушиться. Ты думала, что я тебя мокрой на учебы отпущу?

— Корнеев, ты совсем дурак? Какой к себе домой? К тебе вон Звягина идет.

Отлично.

Лучше просто не бывает.

Он меня со своими детками сравнил, которые готовы из юбок выпрыгивать, лишь бы к нему в квартиру попасть? А еще, он меня подставил. Сейчас Степашкина меня заметит, именно она, Людка самая глазастая из этой парочки, расскажет все Вике, и будет катастрофа. Вряд ли они меня цепанут, но думаю, вещи свои буду, как неверный муж под балконами собирать.

— Давай быстрее разворачивайся, пока не увидели.

Теперь я понимаю выражение, сидеть как на иголках.

Клянусь, такое ощущение, что подо мной ежик находится.

— Какого хрена она тут делает?

— Ты у меня спрашиваешь? Меня больше интересует, что возле твоего дома делаю я?

— Так, детка, тихо. Мне подумать надо.

— Чего тут думать? Отвези меня в институт, а потом сам разбирайся со своими гостями.

— Допустим, в подъезд они не попадут. Здесь строго с пропусками.

— Он меня не слышит. — сама с собой разговариваю.

— Ментов вызывать не хочу. Еще статью пришьют ей за преследование.

— Какие менты? Сдурел, что ли?

Вика, конечно, дура, но зачем так жестко?

Психушка разумнее, как по мне. Шучу, конечно, я шучу. Даже стены псих. больницы не удержат Звягину, и мне персонал жалко.

Корнеев снова машину заводит, и только я собираюсь вздохнуть от облегчения, что сейчас этот кошмар закончится, как вижу, что он не разворачивается, а объезжает здание, заезжая на подземную парковку.

Я первая выскакиваю из машины. Здесь холодно и тускло. А где-то рядом Звягина пасется.

Вот попала.

Ну, почему я домой не вернулась сразу, как только из подъезда вышла?

— Наталь, пошли. Высушишь вещи, и я отвезу тебя на учебу, а к тому времени, твоей подруге надоест под дождем мокнуть и она свалит. Если нет, то я ее лично выпровожу.

— А если я не хочу подниматься к тебе в квартиру? Просто не хочу и все.

— Значит, хочешь заболеть?

— Нет.

Причем здесь заболеть? Как можно не понять очевидного?