Селфи на балконе

Снатёнкова Алёна

Да если я так скажу, то рота через минуту будет по тревоге поднята, маминым ором. Как это так, ее ребеночку там жить мешают.

— Что ж тебе так на квартиры-то не везет? Не понимаю. Дочь, может, все-таки к тетке поедешь? Там родня. И накормят и приготовят и постирают. И у меня на душе спокойнее будет, что ты под присмотром. А так, каждый день как на иголках.

— Ну, прекрати. Не маленькая уже. А к тетке не хочу. Максимум, вещи там оставлю, если домой соберусь поехать. И то переживать буду, что коты из них лежанок наделают.

— Вот

твердолобая какая. Мать ей тут про душу рассказывает, а она с кошками жить не хочет. Туська, вся в отца. Уродилась же копиенная.

— Папина доча. — Дааа. И это гордость в моём голосе.

— Спать иди, папин хвост. Утром на свежую голову, уже думать будешь.

Так я и сделала. Поставила телефон на зарядку, комп на комод перенесла, выключила свет, и завалилась под одеяло.

А где-то часа через два, меня разбудил стук в дверь.

Сначала не поняла, где нахожусь. Потом почему-то подумала, что Корнеев вернулся. Мой сонный мозг предположил, что он за добавкой приперся. Мол, супчика еще захотелось. Но, я когда к двери подошла, то голос Степашкиной услышала. Людка там что-то про сову и медведя заливала, когда я резко дверь открыла, и немного с места ее сдвинула.

— Шведова, аккуратнее.

Стоят две подружки, друг друга поддерживая.

— Нечего под дверью стоять.

— В глазок смотреть надо. — парирует она и они синхронно заваливаются в квартиру.

— Люд, ну, не надо. — О, кто заговорил.

— Вик, что не надо? Она, между прочим, обломала нам все веселье, разогнав всех по домам. Я ей после этого должна поклон отвесить, что ли?

Было бы идеально.

— Я и сейчас всех по домам разогнать могу. Хочешь проверить?

Иду в свою комнату, не дожидаясь ответа на риторический вопрос.

— Вообще-то, Люда ко мне пришла.

Ответить или промолчать?

— Когда одна жить будешь, тогда и начнешь, кого угодно по ночам водить. А сейчас ты другим спать мешаешь.

Не сдержалась.

Да потому что достали уже. Сколько можно? Нет, я понимаю, время у нас сейчас такое — беззаботное. Когда отрываться должны, веселиться, забивать память безбашенными моментами. Но грань-то должна оставаться. Какого черта Звягина ее игнорирует и постоянно перепрыгивает?

К сожалению, в ответ мне ничего не прилетело. Я уже, когда дверь закрывала, слышала, что Степашкина Вику успокаивала, мол, ничего, скоро она съедет, и я к тебе переберусь.

Бедные соседи.

Мне их заранее, искренне жаль.

Натерпятся они еще с ними. Ну и ладно, меня к тому времени здесь точно не будет. Съеду. Только сначала выспаться нужно.

А утро встречает меня дождем. Как-то так получилось, что две бабочки ночные, ушли раньше меня. И самое обидное, что они мой зонтик прихватили. Я когда увидела пропажу, готова была позвонить Звягиной и рассказать, что я с ней сделаю, когда она мне на глаза попадется. Сдержалась. Да только потому, что не хотела вестись на их

поводу. Небось, специально утащили, ведь у Вики свой где-то валялся.

Сегодня учеба. Днем прихожу и ищу квартиру.

Моя пятая точка подсказывает, что грядут приключения.

Только вот она понять не может, каким боком они мне вылиться могут.

Натягиваю на себя ветровку с капюшоном, белые кроссы заменяю черными, и с предвкушением холодного душа выхожу из подъезда.

Льет так, что соседнего дома не видно. Даже желание появилось домой вернуться. Потом передумала, правда. Пару Степка ведет, а я уже у него прогуливала. Он мне повтора точно не простит. Итак серой массой считает, а это просто массой останусь, без шанса зачет сдать.

Сигнал машины.

Сначала два коротких, а затем один долгий, и крик с балкона, чтобы спать не мешали.

Ну ладно, все равно намокну. Почему надеюсь на чудо, и под козырьком стою?

Несколько шагов делаю, как возле меня машина останавливается и прям перед носом дверь открывается.

— Прыгай.

Корнеев?!

Ого.

Первый раз в жизни я была рада его видеть. Еще бы. Уж лучше он, чем дедушка менингит и тетушка воспаление легких.

— Да садись ты уже.

Ой, и, правда, продолжаю под дождем стоять.

Корнеев, гад. Я рядом с ним о чувстве самосохранения напрочь забываю.

— Не буду спрашивать, что ты здесь делаешь.

Как-то не хочется ответа знать. Думаю, что он мне не понравится.

— И тебе доброе утра, детка.

Хочу что-нибудь колкое на его «детка» ответить, но у меня вода с волос стекает. Прям по лицу. Даже страшно представить, на какое пугало я сейчас похожа. Достаю из сумки расческу с зеркальцем, и смотрюсь.

Не пугало.

Курица мокрая и то красивее будет.

Корнеев к панели тянется, и пачку салфеток достает.

— Держи.

Без разговора отбираю у него бумажные платки, и пытаюсь хоть как-то себя в божеский вид привести.

Я его пугать просто не хочу. Вряд ли этот парень видел девушек в таком виде. Перед встречей с ним девчонки по салонам ходят. Но никак мокрыми из подъезда не выбегают.

— Отличный день, да?

— Ты издеваешься?

У меня по носу капля течет, а он мне про отличный день поет.

— Немного. Наталь, у тебя вид такой…

— Я под дождем была. Как я должна выглядеть? — отворачиваюсь от него к окну. — Поехали уже.

Захотел побыть водителем, так пусть им и будет.

— Ну, я тебя от дождя спас. И сейчас поедем сушиться.

Блокировка дверей срабатывает в тот момент, когда я тянусь к ручке.

— В институте обсохну.

— И потом с температурой сляжешь. Наталь, ты у меня, конечно, самая отличительная. Других таких нет и, наверно, не будет. Но мне все равно не хочется везти тебя на первое свидание в аптеку. Стремно как-то. — Говорит он, перед тем как завести машину и тронуться с места.