Семь чудес и ключи времени
Шрифт:
Что же это за больница, где санитары вооружены?
Будить его показалось делом рискованным. Я шагнул назад в палату. Нужно позвонить папе. Вдруг он все еще в самолете, а что, если он вообще не в курсе, где я? Как долго я был без сознания? Сколько прошло времени с тех пор, как я уснул, будучи еще в Индиане?
Медленно я вернулся к кровати. Кто-то оставил на тумбочке мой рюкзак и одежду, не забыв аккуратно ее сложить. Пошарив по карманам джинсов в поисках мобильного телефона, я обнаружил, что его нет. В рюкзаке его тоже не оказалось.
Зато там было зеркальце,
Я вытащил его. Мамина улыбка с фото будто разорвала обступившую меня темноту. На другом конце комнаты в открытой двери ванной я заметил собственное, немного расплывчатое отражение в большом зеркале. Мне вдруг очень захотелось узнать, как там на самом деле поживает мой затылок.
Добравшись до ванной, я включил свет.
Я едва узнал паренька, взглянувшего на меня из зеркала над раковиной. По бледности я мог соперничать с призраком, не говоря уж о гладко выбритой голове. Тогда же я впервые заметил монограмму на своей футболке: «ИК».
Повернувшись, я поднял зеркальце так, чтобы увидеть затылок. Белые волосы сбрили вместе с остальными. Но от макушки почти до самой шеи кто-то черным маркером вывел аккуратную перевернутую латинскую букву «V», именно в том месте, где раньше были белые пряди. Бинт шел прямо по нижней черной кромке, чуть выше шеи. Я попробовал его размотать, но стало очень больно. Под ним явно скрывались швы. Причем незажившие.
– Какого…
Зеркальце выскользнуло из руки и боком упало на пол. Стекло тут же треснуло, как и рамка, и по ее задней стороне, прямо по центру, пробежала трещина, разделившая четырехлетнего меня и пока еще живую на снимке маму.
Я потянулся за ним, когда услышал щелчок за спиной. Развернувшись, я увидел в дверном проеме человеческую фигуру. Парень ростом около шести футов. Он шагнул в палату и закрыл за собой дверь.
– Привет, – сказал он. – Ты как?
Я шагнул к кровати, практически забыв о боли.
– Нормально, – прохрипел я. – Ты кто?
– Марко Рамсей.
На нем была такая же одежда, как и на мне, только на три или четыре размера больше. Широкие плечи, а ноги так вообще казались огромными. На высоких, резко очерченных скулах виднелись черные точки угрей. Темно-коричневая челка густой копной закрывала лоб, из-за чего казалось, будто его глаза смотрят на тебя из глубин какой-то пещеры. Парень покосился на дверь, и в его взгляде читалось опасение, словно он сделал что-то такое, чего делать не стоило.
– Я просто услышал какой-то шум, – продолжил он.
– Я уронил зеркало, вот и все, – ответил я. – И кстати, я Джек.
Он кивнул:
– Я знаю. В общем, тот чувак в коридоре – видел его, Конана? Отряд особого назначения, спящий батальон, как всегда, на посту. По идее, это он должен был прийти сюда, но разбудить его – та еще задачка. А если у тебя и выйдет – получишь по полной. Так что я решил проверить сам. Но, похоже, ты в порядке, так что, пожалуй, я пойду…
И он повернулся к двери.
– Стой! – крикнул я. – Этот парень, Конан… С каких пор в больницах разрешено ношение оружия?
Марко как-то странно пожал плечами:
– Ну,
Дверь распахнулась, и в палату прошмыгнули еще двое, тощий мальчик и девочка с ядовито-розовыми волосами и родинкой на левой щеке. На вид ей было столько же, сколько и мне, и она была определенно из тех ребят, с которыми лучше не связываться. Мальчик выглядел помладше и напоминал Джорджа, несчастную жертву издевательств Барри Риза из моей школы, разве что с кудрями.
– Вы понимаете, что творите? У нас будут большие неприятности, Марко! – сказал он.
– Сворачиваемся, – напряженным шепотом добавила девочка. – Скорее по норам, Большая Нога.
Марко засмеялся.
– Ой, только посмотрите на нашу паиньку! – издевательским шепотом ответил он.
– Почему вы шепчетесь? – спросил я. – И о чем вы? Какие еще норы?
– Это она так пошутила, – пояснил Марко. – Эли у нас главный юморист.
– Уходим! – призвал маленький мальчик, и хотя он продолжал говорить шепотом, его голос прозвучал громче других раза в три. Широко открыв дверь, он настойчиво замахал рукой: – Увидимся на завтраке!
– Чувак, ты разбудишь Конана! – рявкнул Марко. – Помнишь, что было в прошлый раз? Он в отместку продырявил мой баскетбольный мяч!
– Может, вы наконец скажете, кто вы такие и что здесь происходит? – крикнул я.
На другом конце коридора Конан всхрапнул и что-то пробормотал. Марко замер.
Маленький мальчик остановился в проеме:
– Я Касс Уильямс, а это Эли Блэк. Только не делай поспешных выводов, ладно? Нам тут нравится, честно. И тебе тоже понравится. Здесь здорово. Они скоро все тебе расскажут. Но нам сейчас здесь быть не положено. Так что бывай.
Эли кивнула и юркнула в коридор. Марко последовал за ней, на прощанье показав мне поднятый вверх большой палец:
– Серьезно, чувак. Мы в лучшем месте на земле. Отличные завтраки, ешь сколько влезет. Мы все здесь счастливы. Увидимся.
Они убежали до того, как я успел произнести еще хоть слово.
Секунду я хотел броситься за ними, но понимал, что моя голова тогда просто-напросто взорвется. Кроме того, мне совсем не хотелось будить того парня с пистолетом.
К тому же этот разговор оказался самым несуразным из всех, что у меня были за всю мою жизнь. Кто были эти ребята? Такое ощущение, что кто-то решил надо мной очень мощно подшутить. Может, я в программе розыгрышей? Сюжет про «послеоперационного болвана»?
Сев на кровать, я ущипнул себя за правую руку, чтобы убедиться, что все это мне не снится. Но, похоже, о сне сейчас можно было и не мечтать. Первые солнечные лучи залили палату, так что теперь я мог разглядеть ее более детально. На правой от меня стене я заметил флаг с тем же символом, что и на футболке:
ИК
Аббревиатура была незнакомой. Я поискал кнопку вызова медсестры или что-нибудь в этом духе. Ничего. Ни кнопки, ни шкафа с лекарствами, ни столиков на колесиках, ни капельниц, ни даже телевизионной панели на стене. Эта комната совершенно не походила на больничную палату.