Семь дней из жизни..
Шрифт:
Приятели вышли из автомобиля и приблизились к крыльцу. Эрни стянул с головы капюшон ветровки и осмотрел дом. Его будущее жилище было обшито узкими досками, когда-то выкрашенными зеленой краской, давно выгоревшей и облупившейся. Наверное, в пасмурное дождливое межсезонье домишко представлял бы собой жалкое зрелище, но сейчас светило солнце, шумел листвой ветерок, беззаботно заливались птицы. Губы Эрни тронула чуть заметная улыбка.
Иван произнес:
– Как видишь, домик на отшибе.
С этим не поспорить.
– Соседей нет, – продолжал Иван, – наслаждайся.
– А что, - повеселел Эрни, - мне нравится.
Иван пошарил по карманам.
– Вот черт!
– выругался он.
– Что случилось?
– спросил Эрни.
– Ключи вроде забыл. Подожди, сейчас в машине погляжу.
– Иван направился
Эрни продолжал созерцать окрестности: залюбовался могучим дубом (подумалось, что зимой, потеряв зеленый наряд, он приобретет облик отчасти устрашающий: растопорщится на фоне заснеженного поля вывихнутыми сучьями, шевеля узловатыми пальцами длинных почерневших ветвей – вот бы посмотреть), представил, как осенью начнут принимать самые разнообразные, меняющиеся с каждым днем оттенки листья кленов и лип (жаль, что он не увидит: осень еще не скоро), поразился количеству и наглости шиповника и с досадой поглядел на бетонную дорожку, ведущую от дороги к крыльцу, разрушившуюся в незапамятные времена и густо заросшую травой. Впрочем, неподдающиеся подсчету цвета безоблачного неба незабудки и редкие лиловые колокольчики все же придавали одичавшей тропинке некое очарование. Не ощущалось недостатка и в ромашках, весело цветущих среди пронырливых сорняков не только на заброшенных много лет назад клумбах у крыльца дома, но и далеко за их пределами. Вышли из-под контроля, так сказать.
Тут многое вышло из-под контроля.
– Магазин здесь есть?
– громко спросил Эрни, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно более равнодушно.
– Не поверишь, - ответил Иван, вернувшись от пикапа, - но даже паб имеется. Чуть дальше, в центре.
Это было важно. Эрни одобрительно кивнул.
Иван подумал немного и добавил:
– И полицейский участок. Мы сейчас как раз туда и поедем.
– В участок?
– ахнул Эрни.
– Зачем?
– За ключами, - торжественно доложил приятель.
– Там родственник мой работает. Главный у них. Честно тебе скажу, что я толком даже не знаю, кем он мне приходится. То ли дядька, то ли брат троюродный… Знаешь, я в этих родственных связях как-то не очень. Но мужик нормальный. Обращайся к нему, если что.
– Что «если что»?
– слегка напрягся Эрни. Недосказанность всегда действовала на него угнетающе.
– Ну, не знаю, - невозмутимо ответил Иван.
– Мало ли помощь какая понадобится. Да хоть позвонить. Сотовой связи здесь нет. Телефона в доме тоже нет.
– Понятно, - успокоился Эрни.
– А далеко полицейский участок?
– Да нет. Здесь все рядом. Просто этот домик – чуток в сторонке. А это – плюс. Как считаешь?
– Иван хитро посмотрел на Эрни.
– Думаю, что да, - согласился тот.
– Не сомневайся, - заверил Иван и похлопал приятеля по плечу.
Затем показал рукой в противоположную от дома сторону и сказал:
– Вон там - речка, совсем близко отсюда. Не очень глубокая, но коварная.
– Как называется?
– зачем-то спросил Эрни. И это вместо того, чтобы узнать, почему она коварная.
– Речка-то? Не знаю. Сам выяснишь. Но не Рио-Тинто – это точно. Ладно, поехали за ключами.
– Иван пошел к автомобилю.
Следом за ним, поникнув, поплелся Эрни: ему не хотелось посещать полицейский участок, даже если поводом для такого визита являлись всего лишь забытые рассеянным приятелем ключи, ко всему прочему, почти ненужные, так как хлипкую дверь запросто можно было вынести несильным ударом плеча – необходимо только желание. Но хозяин – барин, а полноправным хозяином непрезентабельного жилья пока еще оставался Иван.
4
Пикап затормозил у приземистого одноэтажного здания неопределенного, скорее все-таки палевого цвета, с крашенными черной краской решетками на четырех узких арочных окнах на главном фасаде – по два окна с каждой стороны от входа (черные решетки вызвали у Эрни неясную тревогу). Над невысоким, в три ступеньки, крыльцом – прохудившийся навес. Серую металлическую дверь украшала вывеска - белые буквы на синем фоне лаконично извещали: «POLICE». Гладкая поверхность двери предоставляла единственную возможность надежно прикрепить информационный пластиковый прямоугольник, так как расположить его над входом мешал криво висевший фонарь с грязным матовым плафоном, а состояние штукатурки на стенах – по бокам от двери – не позволило бы вынести и малейшего вмешательства дрели или шлямбура (а такие рискованные попытки, судя по всему, все же предпринимались). Обшарпанное здание давно нуждалось в ремонте, как и другие дома в этом забытом богом местечке.
Чуть позже внимание Эрни привлекли странные конструкции, замаскировавшиеся в некошеной траве практически под окнами участка. Он не сразу понял, что это такое. Вот, например, сбитый из четырех широких красных досок и врытый в землю квадратный ящик с песком, поросшим лопухами и крапивой; и тонюсенькое деревце – трепещущаяся осинка – посередине. «Это же песочница», – дошло наконец до Эрни. Так и есть. Покинутая детьми песочница – раздолье котам (он не любил котов: слишком уж они самостоятельные и независимые). А вот какие-то неопознанные останки малых архитектурных форм, выполненные из металлических труб. Бывшие скамейки? И рядом с ними… что это?.. качели-весы? Нет, ну а что? Пока родители заседали в пабе (а он располагался напротив – Эрни заметил), их малолетние отпрыски резвились под окнами полицейского участка. Под надзором, как говорится. Привыкая к неизбежному. Качели… Он подумал о цепях на дубе. Качели… Значит, когда-то здесь водились дети. Эрни закрыл глаза, пытаясь добиться звучания не такого далекого прошлого. Вроде удалось: донесшиеся сквозь года крики, смех, плач живо напомнили ежевечернюю атмосферу паба, невзирая на тесноту, продолжающегося заполняться шумными завсегдатаями.
Справа от участка, вдалеке, виднелся шпиль церкви. Эрни приметил его еще раньше, когда они подъезжали к центру городка. Но ни крестом, ни петухом, ни чем-то иным, свидетельствующим о принадлежности сооружения к какой-либо христианской конфессии, привлекающий внимание шпиль не увенчивался.
С конька пологой двускатной темно-зеленой крыши полицейского участка за происходящим внизу внимательно наблюдала одинокая белая чайка.
– Что-то машины не видать, - озадачился Иван.
– Пойду спрошу, где его искать. Со мной пойдешь или подождешь?
– Подожду, - лениво ответил Эрни.
– Хорошо. Я быстро.
Иван вышел из машины и, дурашливо насвистывая, направился к дверям участка.
Чайка взмахнула крыльями и переместилась на кирпичную трансформаторную будку, находившуюся неподалеку. Эрни проследил за птицей. «Вон там - речка, совсем близко отсюда. Не очень глубокая, но коварная», - сказанные Иваном пять минут назад слова прозвучали в голове Эрни. «Вот откуда чайка», - сделал он вывод. Птица увлеченно долбила что-то, по ее разумению, съедобное, лежащее на крыше невысокого строения. Эрни показалось, что после каждого удара мощного клюва по чему-то невидимому, по сторонам разлетаются красные брызги. Стало неприятно. Он отвел взгляд и некоторое время смотрел вслед уходящему товарищу через окно водительской двери. Когда тот скрылся в помещении, Эрни повернулся направо, к своему окну, и принялся изучать отдельно стоящее здание паба. В машине становилось жарко, и Эрни пришлось распахнуть дверь.
О том, что питейное заведение находится именно здесь, уведомляли три большие буквы «P», «U», «B» над входом, изготовленные из толстой многослойной фанеры и обильно покрытые или, лучше сказать, политые зеленой краской. Ярко-зеленой. Как разрешающий сигнал светофора. Эрни потянул носом: подумал, что краска до сих пор не высохла и непременно будет источать ядовитый запах. Но нет, улица пахла обычным летом. Дотошный, Эрни продолжил скрупулезный осмотр и вскоре пришел к выводу, что ранее это злачное место именовалось баром, а в паб превратилось путем перестановки букв и нехитрых манипуляций с «R» и «A» (им попросту отпилили лишние части, ну и еще перевернули «А»). Получилось то ли «PUB», то ли «PVB». Буква «U» (она же «V», она же бывшая «А») существенно превосходила размером двух своих соседок и угрожающе нависала острым углом над головами беспечных посетителей. «BAR» в этом смысле представлял собой меньшую опасность. «Интересно, – задался вопросом Эрни, – а какой колер демонстрировал почивший в бозе «BAR»?» В остальном же здание было безликое. Разве что стены окрашены в цвет, выглядевший более благородно, чем палевый. Розовато-желтый. «Сомо», - вспомнил Эрни забытое слово. Повесь на этот паб вывеску «POLICE» – и вот тебе полицейский участок. Только решеток на окнах не хватает. Впрочем, и в здании местной полиции с таким же успехом мог бы расположиться паб. Пожалуй, даже с большим успехом.