Семь дней из жизни…
Шрифт:
– Что? – с тревогой в голосе спросил Эрни.
Иван прыснул со смеху: шутка удалась.
– Да шучу я, успокойся, ничего там нет.
– Что-то многовато шуток на сегодня, – пробормотал Эрни.
– Хочешь, посмотрим? – предложил Иван и сделал шаг по направлению к крышке.
– Нет, не надо, – замотал головой Эрни.
Перестав улыбаться, Иван торопливо выдал:
– Да, забыл сказать: паб – напротив полицейского участка. Очень удобно.
– Я заметил.
– Не злоупотребляй, – подмигнул Иван.
Эрни, конечно, понял, о чем идет речь, но не нашелся, что на это ответить.
Иван подошел к нему поближе и протянул руку:
– Ну, давай.
Крепкое дружеское рукопожатие вернуло Эрни какую-никакую уверенность.
– Держи. – Иван поболтал брелоком, звенящим тремя одинаковыми ключами.
– Спасибо.
Товарищ продолжал:
– На Карла не обижайся. Это его работа. Даже не работа – служба.
– Я не обижаюсь.
– Все наладится, Эрни.
– Конечно.
Приятели обнялись. Иван шагнул за порог.
– Связь через Карла! – донесся с улицы его голос.
Эрни поставил сумку на особо несуразный, но прочный с виду стул и прошел к низкому и вдобавок изрядно продавленному дивану; опустился на него, подняв облако сверкающей в солнечных лучах пыли. Сидеть было неудобно. Слишком неудобно. Эрни с трудом встал, извлек из кармана неизменный затасканный блокнот и ручку, приблизился к перекошенному столу с исцарапанной поверхностью и постарался насколько это возможно устроиться покомфортнее на крафтовом стуле; не теряя понапрасну времени, принялся что-то записывать, увлекаясь все больше и больше.
10
В кабинете за столом сидел Карл и уже несколько минут бесцельно вертел в сильных пальцах фотографию Беатрис. Со своего рабочего места за ним наблюдала Сара, осторожно потягивающая горячий кофе из красной фаянсовой кружки, которую она держала двумя руками, словно хотела согреть их, хотя в помещении не было холодно. Сара выжидала, когда Карл, набравшись мужества, все-таки что-нибудь скажет. Но тот безмолвствовал и начинать неприятный разговор, судя по всему, не собирался. Игра в молчанку затягивалась, и тишина становилась невыносимой.
Вернувшись в участок после обеда, Сара не застала Ивана и Эрни, но даже по одному подавленному виду Карла догадалась: произошло что-то неординарное. Самого главного Карл, естественно, утаить не смог. «Этому писателю привиделась Беатрис, представляешь? Прямо тут, у входа в участок», – так он огорошил женщину, как только та переступила порог. И жалко улыбнулся. На большее он не отважился. Выпалил и замкнулся. Но Саре, для того чтобы осознать масштаб проблемы, сказанного хватило с лихвой.
Сейчас Карл пытался угадать ее мысли и в его голове крутилось следующее: «Замолчал, боится ляпнуть лишнего, значит, у самого рыльце в пушку». Он недалеко ушел от истины. Сара думала приблизительно так, но вот в выборе выражений себя не ограничивала и использовала наиболее крепкие из них. И наиболее подходящие. Не рыльце, конечно…
– Что он знает, Карл? – Сара не выдержала первой: все же она была женщиной.
– Пока ничего такого, – с поспешной готовностью, как будто ждал именно этого вопроса, отозвался он, – но теперь наверняка будет копать, ничего не попишешь.
– Как ты думаешь, Карл, кого он принял за Беатрис?
– Я думаю, что он просто соврал. Здесь нет никого, кто бы походил на Беатрис, ты же знаешь. – Карл посмотрел на женщину невинными глазами.
– Зачем ему врать? – не отставала Сара.
– Я думаю, что он хочет написать книгу о тех событиях, – рассудительно отвечал Карл. – Для начала проверил меня, что ли… Поглядел, как я отреагирую.
– Откуда он знает?
– Слышал, наверное. Писатель – вот и хочет написать…
– Мне кажется, что это глупый поступок с его стороны, – презрительно скривила красивые и не тронутые помадой губы Сара.
– А может, он просто ненормальный, – продолжал Карл.
– Это больше похоже на правду, – слегка усмехнулась женщина.
– Я присмотрю за ним, – заверил ее Карл.
Но напарница не успокаивалась:
– А Иван о чем-нибудь догадывается?
– Нет, Сара. Я думаю, что ему не интересно все это.
– Надеюсь. – В ее голосе наконец-то послышалось облегчение.
Карл выдвинул правый верхний ящик стола и достал из него еще одну фотокарточку, такого же размера, что и фото с Беатрис. Положил оба снимка рядом друг с другом, на стол – для этого пришлось расчистить место.
Сара допила кофе, аккуратно поставила кружку точнехонько на ту невидимую точку на столе, где опустошенной кружке полагалось находится, и равнодушно спросила:
– Придешь сегодня?
– Не знаю, Сара. Надо кое-что обдумать.
– Опять пойдешь в бар?
Карл убрал фотографии в незадвинутый ящик и обреченно вздохнул:
– Это часть моей работы, ты же знаешь.
– Не напивайся.
– Можешь не волноваться.
Карл встал – ящик с глухим стуком вернулся в темные недра стола, надежно упрятав до поры до времени страшную тайну.
– Может, уберешь в сейф, – предложила Сара.
– Это ни к чему, – ответил Карл и запер ящик на ключ.
11
В комнате за шатающимся и к тому же, как выяснилось, еще и скрипучим столом сидел Эрни. Перед ним находился видавший виды ноутбук, слева лежали пока ненужные блокнот и ручка-сигара. Эрни открыл один из документов на «рабочем столе» компьютера. На представшей взору странице любимым шрифтом «Courier New» было напечатано: «ЖИЗНЬ». Ниже: «Роман». Никаких других слов документ не содержал. Эрни принялся быстро набирать текст. Название романа на экране превратилось в «ЖИЗНЬ БЕАТРИС». Эрни самозабвенно стучал по клавиатуре. Появилась новая строка: «День первый. Понедельник». И ниже: «Сегодня я впервые встретил Беатрис…»
Клацанье, издаваемое клавишами ноутбука, успокаивало Эрни точно так же, как когда-то успокаивало его бульканье, с каким углекислый газ, проходя через гидрозатвор, покидал емкость с бродящим пивным суслом. «Бульканто» – так называл этот неподражаемый звук Эрни. Однажды ему на глаза попалась книга Чарли Папазяна. И Эрни ее прочитал. Вооружившись новыми знаниями, он незамедлительно приступил к действию. Конечный продукт его горько разочаровал. Пить полученную в результате кропотливых трудов жидкость было нельзя ни под каким предлогом. Но Эрни мужественно пил. Стойкий бражный запах и отвратительный вкус (привет, Чарли!) напрочь отбивал желание повторять эксперимент. Эрни недоумевал: он все делал правильно. Может быть, просто не хватило выдержки: ни ему, ни пиву (равно как недоставало ее и при создании его, Эрни, «нетленных» произведений). Но «бульканто» (как и клацанье клавиш), сопровождающее томительное ожидание, Эрни обожал, а потому попыток сварить достойный эль не оставлял. Как же давно это было! Как будто в другой жизни.