Семь грехов Уилсона
Шрифт:
— М-мисс… — Выдавила медсестра, стараясь не смотреть на нее. — Мне… Мне очень жаль.
— Не-е-ет!! — Моника в отчаянии взвыла и упала на колени, рыдая на весь холл. Я опустился рядом с ней на колени, чувствуя себя идиотом. К нам прилипали сочувствующие и любопытные взгляды.
— Ну же, милая, тише… — прошептал я, обнимая ее. — Идем…
Моника вцепилась в меня, как в спасательный круг, и мы медленно вышли на улицу и сели в машину. Моника оперлась на руль, рыдания потоком лились из нее, били по моим ушам.
— Папа!.. К-как же так… Операция… Я…
Я молча сидел
— Кларенс… Дай мне сигареты, пожалуйста, — выдавила девушка. Я с удивлением покосился на нее.
— Ты же не куришь…
— Дай чертовы сигареты!! — взвизгнула Моника, и я поспешно вытащил и отдал ей пачку. Безостановочно шмыгая носом, она вытащила сигарету и сунула ее в рот непослушными пальцами. Я подставил зажженную спичку, от которой она прикурила, жадно затянувшись, а потом судорожно закашлявшись. Я разглядывал ее пухлое от слез лицо с размазанной по щекам тушью и зарёванными, красными глазами. Так себе зрелище.
— Прости… — наконец, прошептала она. — Я… Не должна была на тебя кричать. Я…
— Не думай об этом, это неважно, — я мягко погладил ее по плечу. Девушка дёрнулась, сдерживая рыдания, и снова обняла меня. Я едва успел убрать глаз с траектории сигареты в ее пальцах.
— Осторожнее, милая…
— Кларенс, я не могу поверить! Я… Я должна вернуться и увидеть… его. К-Кларенс… Ты ведь пойдешь со мной?
— Конечно, дорогая, — сказал я решительно. — Давай мы сначала приведем тебя в порядок. — Я вытащил из бардачка пачку салфеток и аккуратно провел салфеткой по лицу девушки, стирая тушь.
— Д-да, ты прав, — девушка взяла салфетку и дрожащими пальцами начала убирать черные разводы с щёк.
— Идем, — спустя пару минут, мы покинули машину и снова направились к больнице. Моника прижималась ко мне, едва держась на ногах.
— Я… Я могу его увидеть? — дрожащим от сдерживаемых слез голосом спросила она у медсестры.
— Да, конечно! — Та вскочила.
Нас проводили в помещение морга. Когда из ящика выдвинули тело Эллиота, прикрытое простыней, Моника не выдержала и рухнула в обморок. Я заботливо усадил ее на стул в коридоре, а сам остался наедине с трупом и работником морга.
— От чего он умер? — спросил я у мужчины, с фальшивой жалостью разглядывая мертвеца.
— От обострения, скорее всего, — лениво ответил тот, перелистывая папку с именем Дейвиса на обложке. — У него был рак голосовых связок. Хотя, возможно, аллергическая реакция. Может, съел что-то не то.
— Будет проводиться экспертиза? — спросил я с легким волнением. Мужчина хмыкнул:
— Да какой смысл? Он же умер в своей палате… — он осекся и кашлянул. — Простите. Вы, наверное, родственник.
— Я жених его дочери, — ответил я.
Когда Моника пришла в себя, я почти силой увел ее из больницы. Она пыталась вяло сопротивляться:
— П-постой, а как же вещи, документы… Мы должны…
— Мы займемся этим завтра, когда ты успокоишься, — твердо сказал я. — Не стоит терзать себя еще больше.
— Д-да… Хорошо, Кларенс. Спасибо… Спасибо,
— Конечно, — ответил я.
Мы вернулись домой, где Моника сразу же легла спать и уснула, периодически всхлипывая во сне. А я лежал рядом и с улыбкой разглядывал ее заплаканное лицо.
«Страдай», — думал я злорадно. — «Страдай так же сильно, как и Рэй, и я, тогда».
====== Глава 33. Чёрная земля. ======
Следующие дни пролетели для меня незаметно. О работе ни я, ни Моника не думали. Разобравшись с бюрократией в больнице, мы получили на руки вещи и документы Эллиота. Моника полчаса рыдала в машине, обнимая пакет с одеждой. Я курил снаружи, лениво ожидая, пока она успокоится.
Моника настояла, чтобы больница не проводила никакого вскрытия — сама мысль о том, что кто-то будет изучать внутренности ее отца, повергала ее в ужас. Я был благодарен ей за это. Конечно, у меня был вариант действий на случай, если откроется, что в еде был арахис. Я хотел свалить вину на магазин, в котором я якобы купил готовые бутерброды. Но, эта ложь мне не понадобилась.
Все хлопоты с похоронами я взял на себя — Моника начинала рыдать, стоило только мне заговорить об этом. Впрочем, это вовсе не было мне в тягость. Мысль о том, что ублюдок скоро будет гнить в земле, грела мне душу.
В определенный день мы направились к нотариусу. Как оказалось, Эллиот еще до больницы написал завещание. Мне было интересно послушать, что там.
Как оказалось, кроме Моники, у него никого не было. А еще, что было для меня настоящей неожиданностью, я узнал, что старик был владельцем небольшого рыбного завода близ Бостона. И все, что Эллиот нажил, все деньги, и, естественно завод, переходили Монике, как единственной наследнице. Когда я узнал, что девушка теперь довольно богата, у меня даже промелькнула слабовольная мыслишка остаться с ней, и больше не иметь проблем с деньгами. Было бы здорово… Но я отбросил эту мысль. Состояние этого ублюдка мне не нужно! А жить из-за денег рядом с Моникой, от которой меня уже воротило, было еще отвратительнее.
Все это время ни от Рэя, ни от Итена не приходило ни звонков, ни смс. Это немного тревожило меня.
Вечером я возвращался из ритуального агентства. Тело старика уже готовили к похоронам, и почти всё было готово. Я чувствовал усталость, но она была приятной, будто я занимался тем, что мне действительно нравилось.
Я шел, задумавшись, и в какой-то момент не заметил, что дорогу мне перегородили подростки. Среди них я заметил тех, кто ошивался в гараже Ника, и кивнул.
— Чего вам?
— Привет, Уилсон, — ухмыляясь, произнес один из них.
— И тебе… Лесли, кажется. Так, чего вы хотите? Я устал, и я иду домой.
— Слышал я, что ты с Чёртом разбежался, — после его слов, подростки тихо загоготали.
— Даже если и так, это не твое дело, парень, — раздраженно ответил я. Лесли покосился на меня и произнес:
— А я ведь тебе говорил, с Чёртом мало кто сможет долго протянуть. Тебе еще повезло, что живым ушёл. К тому же… Чёрт уже и замену тебе нашел. Говорят, его новая шестерка ну очень на тебя похожа.