Семь камней радуги
Шрифт:
– И что она тебе… сказала?
– Да ничего особенного, - Макс пересказал друзьям свой разговор с королевой.
– Примерно что-то в этом духе я и представлял, - медленно протянул Гольдштейн.
– Кстати, - вспомнил Макс, - Лев Исаакович, я понял так, что ваш дар снова с вами?
– Еще не совсем, но наконец возвращается, - Гольдштейн, несмотря на озабоченность, просиял.
Все это время в Велемир молча слушал рассказ Макса, прищурившись и сложив руки на груди. Неожиданно он вмешался в разговор:
– Ты прав, сынок. Молодец, ты все сделал, как надо. Теперь ты знаешь, что она боится. А раз так, у вас есть шанс.
– Вы знаете,
– спросил Макс.
Впрочем, он ничуть не удивился, вспомнив, как Велемир смотрел на его изумруд, когда встречал их в воротах Странствующего селения.
– Конечно, я все знаю. Ведь я сам происхожу из древнего колдовского рода, и слова пророчества передавались у нас от отца к сыну. Я счастлив, что встретил тебя, наследник рода Зеленых. И я буду молиться за твою победу. Кто знает, может, тогда в Дикую пустошь наконец вернется жизнь.
Макс чувствовал себя польщенным и смущенным одновременно. Поэтому, не зная, как себя вести, он предложил:
– Ну что, поехали дальше?
Всадники двинулись на север, все молчали. Каждый переживал случившееся. Гольдштейн выровнял свою кобылку с конем Макса и поехал рядом. Помолчав, он спросил:
– Я не понял, что за союз с демоном, о котором ты говорил?
Макс посмотрел на Льва Исааковича. Тот выглядел взволнованным и встревоженным.
– Я думаю, это она о том, что со мной происходит. Ну, когда в меня кто-то вселяется. Может, это дух какого-то демона? Помните, вы ведь тоже говорили что-то в этом роде, когда осматривали мой меч? Только не знаю, почему Черная решила, что я вступил с ним в союз.
– Может быть, она не так уж неправа, - задумчиво проговорил Гольдштейн и обогнал Макса.
Оставшуюся часть пути до места ночлега Лев Исаакович ехал, опустив голову и погрузившись в размышления. Макс не понял его слов: Гольдштейн что, подозревает его в заговоре с демоном? Но вскоре он отбросил эту мысль, решив, что тот имел в виду нечто другое. Макс давно уже пришел к выводу, что понять ход мыслей Льва Исааковича невозможно. Он не знал, объясняется ли это его экстрасенсорными способностями, или просто является результатом сочетания жизненного опыта, тонкой интуиции и умения выстраивать сложные логические цепочки, но одно было бесспорно: со своим даром, или без него, Гольдштейн был очень мудр. Поэтому Макс принял решение поговорить с ним попозже и выяснить, что он хотел сказать.
Больше за день не произошло ничего из ряда вон выходящего. Макс устал от движения по серой бесконечности, и поэтому был даже рад, когда на закате солнца Велемир указал место ночевки. Это был очередной полусгнивший колодец, около которого и расположили шатер.
– Этот колодец последний, следующую ночь придется провести без воды. Поэтому надо напоить лошадей как следует, - сказал старик, очищая колодезную воду.
Макс глотнул из своей фляги, смывая с пересохшего горла пыль, которая упорно лезла в рот на протяжении всего пути, и принялся расседлывать Малыша.
После ужина, состоявшего все из тех же пресных сухарей и глотка воды, он подсел к Гольдштейну и спросил:
– Лев Исаакович, так что вы говорили про союз с демоном?
Гольдштейн тяжело вздохнул:
– Тебе не кажется, что нечто, живущее в твоем мече, помогает тебе?
– Смеетесь? Оно наоборот пытается занять мое тело.
– Так-то оно так, но вспомни: разве ты умел владеть оружием, пока не взял в руки этот меч? А он помогал тебе выжить в схватках. А эта история с демоном, которого ты задушил голыми руками? И твоя победа над наследником Ольдерга Серого?
– Может, оно старается сохранить мое тело? Ведь духу надо где-то жить?
– Я думаю, это далеко не все, что ему от тебя надо. Правда, я еще не понял, что именно. Пока могу лишь повторить совет, который уже давал тебе однажды: постарайся запоминать свои сны, только в них ты можешь найти ключ к разгадке.
Макс и сам так думал. Поэтому, узнав, что дежурить будет вторым, он забрался в шатер и постарался как можно скорее уснуть, мысленно настраиваясь на нужный сон. Слева от него тихо посапывала Аня, к ногам прижимался Роки. Некоторое время Макс прислушивался к ночным звукам, затем крепко уснул.
Глава 63.
На этот раз Рамиру казалось, что ошибки быть не должно. Он тщательно подготовился к ритуалу. Очень много времени отняло у него изготовление экскипулы. Она должна была сочетать в себе крепость, мощь, и одновременно быть привлекательной для демона. Рамир трудился день и ночь, накладывая на экскипулу заклятие за заклятием, создавая причудливое сочетание магических слоев на ее поверхности, затем закрепляя эти заклятия и предохраняя их от уничтожения. На это ушел ровно год. Закончив, наконец, с этой работой, он приступил к приготовлению новой порции основы для философского камня. И вот, по прошествии трех полных лет, он начинал ритуал, осознавая, что это - последний его шанс. Сегодня он или получит все, о чем мечтал столько лет, или умрет. Третьего варианта нет. Основа созрела, и ровно в час ночи она должна быть оплодотворена кровью демона, которая, смешавшись с кровью невинного младенца, содержащейся в зелье, породит заветную цель всех алхимиков - философский камень, дарующий бессмертие и богатство.
Рамир глубоко вдохнул, прикрыл глаза и постарался сосредоточиться, отринуть все сомнения, прогнать все мысли, сдержать нетерпение, толкающее его под руку. Насупила полночь, самое страшное время суток, час преступлений и черных дел. Рамир склонился над заранее начерченным пентаклем и положил в середину горсть серы, придавив ее сверху куском железной руды.
– Приведи жертву, - коротко приказал он Шраххану.
Белокурая девочка, смирно сидевшая в углу, резво вскочила на ноги, выбежала за дверь и вскоре вернулась, таща за руку заплаканного ребенка лет пяти. Глаза мальчика были полны немого ужаса, круглое личико покрыто бледностью. Радостно хихикая, демон подтолкнул ребенка к Рамиру и снова занял свое место, откуда с удовольствием наблюдал за происходящим. Накануне днем он вышел в город, где и встретил этого малыша. Шраххан пообещал ему подарок - игрушечную лошадку, и несчастный, не подозревая о намерениях своей новой маленькой подружки, добровольно пришел на заклание. Колдун взял мальчика за руку и ввел в пентакль. Некоторое время он, держа его за плечи, придавал его телу верное положение, затем, вынув из-за пояса острый нож, хладнокровно полоснул им по шее ребенка, одновременно произнося заклинание:
– Вени, даэмон интестинум!
Отпустив бьющееся в предсмертной судороге тельце, Рамир отступил от пентакля на безопасное расстояние. В тот же момент в центре магической звезды взметнулось яркое пламя, в котором возникла огромная, в два человеческих роста, фигура, наполовину человечья, наполовину звериная. Демон схватил все еще трепещущего в агонии ребенка и жадно припал клыкастым ртом к горлу, из которого лилась яркая кровь. Насытившись, он отбросил обескровленное тело и обратил на колдуна свой горящий взгляд.