Семь кило баксов
Шрифт:
– Тысячу – рублей?
– Долларов, – равнодушным голосом ответила Полина.
Ей будет трудно, подумал Хеджи. Она еще не знает, что такое жить без денег. Пока что печалится о погибшем отце и не отдает себе отчета в том, что изменения в ее жизни заключаются не только в этом. Когда поймет, это станет для нее еще одним ударом. Пускай и не таким сильным, но тем не менее болезненным.
– У тебя есть квартира, – подсказал Хеджи.
– И что?
– Не знаю, – замялся Хеджи. – Почти наверняка есть что-то такое,
– Что продать? – спросила Полина, не поворачивая головы.
Хеджи вспомнил о часах, виденных им на каминной полке в звонаревском кабинете.
– Часы, например, – сказал он.
– Какие часы?
– На той квартире. В кабинете.
– Старинные?
– Да, с какой-то там башней.
– Эти часы подарили моей маме.
Подразумевалось, что об их продаже не может быть и речи.
– Послушай! – приподнялся на локте Хеджи. – Но ведь у твоего отца фирма! Он ее единственный владелец! И там такие деньжищи!
– Какие «деньжищи»?
– Большие! Неужели ты не имеешь права всем этим распоряжаться? Вместо того чтобы искать двадцать баксов для оплаты мобильника, просто пойди на фирму отца!
– И что?
– Потребуй, чтобы они хотя бы оплатили твои счета. Ты ведь теперь там хозяйка!
Глава 12
У дверей офиса отцовской фирмы скучал охранник, седой дядька в черного цвета униформе. Черный берет сдвинут на затылок. Самому себе дядька, наверное, виделся профессиональным костоломом из спецназа. Руки заведены за спину, ноги на ширине плеч, мерно покачивается с пятки на носок, взгляд устремлен куда-то вдаль.
Полина была здесь всего-то пару раз, да и то очень давно, так что, если бы не вывеска у входа, не смогла бы самой себе сказать с уверенностью, что это именно здесь.
– Можно пройти? – сказала она.
– Нельзя.
Седовласый страж даже не удостоил ее взглядом.
– Мне надо… Кто-нибудь из менеджеров…
Полина не знала, кто ей нужен.
– Нельзя, – повторно короткий ответ.
И все тот же устремленный вдаль взгляд.
– Моя фамилия Звонарева. Это фирма моего отца.
Человек в черном перестал раскачиваться с пятки на носок и наконец-то посмотрел на Полину. В его взгляде был интерес, обычно проявляемый к известным личностям.
– Мы не работаем, – сообщил он.
– Но кто-то же должен здесь быть!
– Галина Петровна, – сказал страж. – Это главный бухгалтер. А больше нет никого.
Пустынный коридор. Везде погашен свет. Двери кабинетов заперты, только одна распахнута настежь. В кабинете за столом сидела немолодая уже женщина. Стол девственно-чист. Ни единой бумажки на нем. Ничего.
– Вы Галина Петровна?
– Да. А вы кто?
– Я Звонарева.
И тотчас же быстрый заинтересованный ответный взгляд, точно такой, как у охранника на входе. Женщина
– Вы главный бухгалтер?
– Да.
– Я даже не знаю, к кому обратиться…
Женщина молчала.
– Я пришла потому, что мне некуда идти… Я осталась без денег… То есть совсем без денег… совершенно…
По-прежнему молчание в ответ.
– Может быть, я смогу что-нибудь здесь получить?
– Как это – «получить»? – недобро осведомилась женщина, как будто угроза вплотную подступила к ее личному кошельку.
– Это фирма моего отца…
– На счету у фирмы нет ничего. Да и фирмы как таковой уже нет.
– Как это – нет? – не поверила Полина.
– Развал, банкротство, крах – можете назвать это как угодно.
У Полины, наверное, был такой растерянный вид, что ее собеседница поняла наконец – Полина не в курсе.
– А вы не знали?
– О чем?
– Что фирма развалилась.
– Н-нет, – с запинкой ответила Полина.
Галина Петровна вздохнула и посмотрела на нее почти с сочувствием.
– Сплошные долги, – сказала женщина. – Мы уже сидели без работы… Последнее время…
«Последнее время» – это незадолго до смерти отца. Полина поняла.
– Отдали за долги наш транспорт. Весь. Нас уже нет. Понимаете? Даже вот этот стол, – Галина Петровна провела ладонью по столешнице, будто смахивала несуществующую пыль, – он уже нам не принадлежит. Вы обратили внимание на то, что здесь никого нет? Все разбежались. Я как на работу хожу сюда каждый день только потому, что меня все равно найдут. Из-под земли достанут. Главбух не имеет права исчезнуть. Вот я и сижу. Жду неизвестно чего! – с ожесточением завершила она свою тираду.
У кого-то там проблемы, а ей придется отвечать, так это следовало понимать.
– Что же дальше? – растерянно сказала Полина.
Все это было для нее полной неожиданностью.
Собеседница ей не ответила. Подразумевалось, что и так все ясно.
– И большие?
– Что – «большие»? – не поняла Галина Петровна.
– Долги.
– Большие. Тысяч двести или триста.
– Долларов?
– Ну не рублей же. Но этих денег уже нет. Нечем платить. Вы с вашим отцом, кстати, были в одной квартире прописаны?
– Да.
– А квартира на кого записана?
– В смысле?
– Кому принадлежит?
– Никому. Государству.
– Не приватизированная, что ли?
– Да.
– Это хорошо, – сказала Галина Петровна. – Это значит, что никто ее у вас не отберет. Хотя бы даже и за долги.
Она видела Полинино счастье там, где сама Полина ничего не понимала.
– Как же так! – сказала растерянно Полина. – Папа работал… Все было хорошо… И вдруг он всем вокруг должен!