Семь кило баксов
Шрифт:
– То есть все так и было, как здесь написано? – осведомился декан.
Сухостью в голосе он демонстрировал, что никакие эмоции не будут приниматься в расчет, значение имеет только то, что написано. И пускай Полина на лопотухинскую бумагу ответит своей, более весомой.
Полина только пожала плечами в ответ.
– Того, что дали волю рукам, я думаю, вы не отрицаете, – сказал декан. – Весь вопрос только в мотивации.
Как будто он хотел
– Я ничего писать не буду, – сказала она.
Единственное желание – быстрее бы все это закончилось.
– Вас отчислят, Звонарева.
Декан посмотрел без сочувствия, но и без недоброжелательства.
– Я могу идти? – спросила Полина.
– Вас отчислят! – повторил декан.
– Да, я поняла. Так я могу идти?
– Идите! – пожал плечами декан, наконец-то оскорбившись и всем своим видом давая понять, что кто-то должен быть виноватым во всей этой истории, и если незавидную роль виновницы готова принять на себя Полина, то он ей не судья и так тому и быть.
Глава 11
Тетя Галя позвонила утром. Запиликал в сумке сотовый телефон, Полина вскинулась и села в кровати, никак не могла понять, что происходит. Хеджи заворочался рядом, буркнул:
– Мобильник!
Только теперь до Полины дошло.
– Полинка! – Голос тети Гали был где-то близко. – Я звоню тебе на домашний телефон, а там никто не отвечает…
– Я там не живу.
– Что случилось?
– Папа умер.
– Как?!
И пауза. Долгая, как сама печаль. Полина недвижно сидела в кровати, прижав трубку сотового телефона к уху. Она уже привыкла к тому, что бывает больно.
– Когда это случилось?
– Шестнадцатого.
– Что с ним?.. Как это было?
– Убили.
– Кто?!
– Не знаю. Ищут, – сказала Полина бесцветным голосом.
– А ты теперь как? Где?
– В Москве.
– Я понимаю. Полина, я скоро прилечу!
– Вы где?
– На Кипре.
– Надо же, – сказала Полина. – А я слышу, что будто какие-то паузы между словами. Непривычно, когда такая связь.
Она была готова говорить о чем угодно, только не о том, что случилось с ее отцом. И тетя Галя поняла, кажется.
– Я приеду, Полинка.
– Когда?
– На следующей неделе, наверное.
– Я могу вас встретить.
– Не надо, у тебя университет.
– Да, университет, – эхом отозвалась Полина.
О том, что ее отчислили, она не сказала. Какое это имеет значение для тети Гали, если даже ей самой безразлично?
–
– Да-да, конечно. Ты держись, Полинка.
Они распрощались. Полина отключила телефон, но по-прежнему сжимала трубку в руке.
– Родственники? – спросил Хеджи.
– Мамина родственница. Очень дальняя.
– Из-за границы звонок?
– С Кипра. Она там работает.
Полина отвечала голосом усталого человека, будто позади была не заполненная сном ночь, а тяжелый день. Легла на спину, невидяще смотрела в потолок.
Часы показывали девять. Впереди долгий-долгий день. Невыносимо долгий.
– Что сегодня делаешь? – спросил Хеджи.
– Ничего.
Это было правдой. Ничего. Жизнь остановилась.
На экране сотового телефона замигал символ – «конвертик». Полина посмотрела на экран равнодушным взглядом, спросила:
– Хеджи, у тебя есть деньги?
– Сколько?
– Долларов двадцать. Мне из сотовой компании сигналят – пора вносить абонплату. Иначе отключат мобильник.
– Я на нулях, – сказал Хеджи. – Есть какие-то копейки на бензин, вот и все. А ты что – без денег?
– Без денег. Совсем.
– Плохо, – оценил Хеджи. – На работе мне заплатят на следующей неделе.
– Какое странное состояние, – сказала Полина бесцветным голосом. – У меня нет денег, и им неоткуда взяться. Я такого никогда не испытывала раньше.
Она не удивлялась случившейся метаморфозе, а просто констатировала факт. Надо же было, мол, такой нелепице приключиться.
– Разве у тебя нет кредитной карты? – спросил Хеджи.
Помнил, что видел когда-то кредитку в руках у Полины.
– Там нули, Хеджи.
Все потратила на похороны, понял он.
– А сбережения?
– Сбережений тоже нет, – задумчиво произнесла Полина, мыслями уносясь в свое недавнее прошлое. – Наличных денег у бизнесмена быть не может, все должно быть в деле. Это не я, это папа так говорил.
– Я понял.
– Знаешь, как у нас было с деньгами? Папа время от времени приносил деньги, много…
– Много – это сколько?
– Я не считала, Хеджи. Видела только – такие толстые пачки. То рубли, то доллары. Он спрашивал у меня, есть ли у нас крупные траты в ближайший месяц. Какие-то серьезные покупки. Если нет – он деньги уносил. В дело пускал, что-то там такое покупал, потом это купленное продавал, в общем – бизнес. А дома оставлял тысячу или две, когда как.