Семь кило баксов
Шрифт:
– Привет! – сказал Прокопов Полине.
И снова этот его ощупывающий взгляд.
– Здравствуйте, – ответила Полина. – С днем рождения!
– Ну спасибо, – отозвался Прокопов. И тут же скомандовал восседавшему на переднем сиденье машины Михе: – Брысь назад!
Полина поняла, что место освобождается для нее.
– Нет-нет! – сказала поспешно.
– Что такое? – нахмурился Прокопов.
Он любил, чтобы все и всегда было так, как представлялось правильным ему лично.
– Я поеду в своей машине.
– Ну при чем тут
И снова тетя Галя метнула в него уже знакомый Полине взгляд, как тогда, в магазине, – будто Прокопов делал что-то не то и она хотела бы ему об этом сказать, но не имела возможности, потому что рядом была Полина.
– Почему бы и нет? – вмешалась тетя Галя. – Мы с Полинкой поедем в ее машине…
Она так смотрела на Прокопова, будто хотела его загипнотизировать. Кажется, это ей удалось. Прокопов поиграл желваками, после чего сказал, явно сделав над собой усилие:
– Ну и черт с вами. Поезжайте за мной.
И все равно не удержался, сорвал злость на Михе:
– А ты пошел назад! Сказано же тебе!
Хотя необходимости в этом никакой не было.
Уже в машине, когда «Хонда» тянулась за прокоповским внедорожником, тетя Галя сказала Полине:
– Ты не зли его.
– Я к нему на день рождения не напрашивалась, – пожала плечами Полина.
– И все же… Будь помягче.
– Поуступчивее? – недобро усмехнулась Полина.
– Ну что ты такое говоришь?
– Я вот не пойму, – сказала Полина. – У него виды на меня, да?
– Ну какие виды?
– Я запуталась. Вы с ним? Или нет? Почему он в вашем присутствии обращается со мной так, как будто я ему как минимум принадлежу?
– Полина! – произнесла тетя Галя укоризненно.
– Почему он все время смотрит на меня таким маслянистым и липким взглядом? Откуда этот хозяйский тон? Что такое вообще происходит?
– Конечно, никаких видов, как ты это называешь, у него на тебя нет. И если человек испытывает к тебе чувство симпатии, не надо его отталкивать.
– Да не нуждаюсь я в его симпатиях! Он этого не понимает? Так я ему скажу!
– Не скажешь! – неожиданно жестко отреагировала тетя Галя.
– Скажу!
– Ох ты и фрукт! – в сердцах сказала тетя Галя. – Вся в отца!
– Только отца моего не надо трогать! Я знаю, что вы его не любили…
– Это было взаимно, Полина, – со вздохом парировала тетя Галя. – Да и не за что мне было любить Звонарева. Тяжелый человек. И мать твоя, царство ей небесное, напрасно с ним связалась.
– Прекратите!
– Напрасно! – не унималась тетя Галя. – И в конце концов она заплатила за свою ошибку сполна, Звонарев ее угробил.
– Прекратите!
– Я не прекращу, Полина. Потому что и ты, и я – мы обе знаем, что твоя мать умерла не потому, что вдруг узнала о неизлечимой болезни…
– Она была больна!
– Она не была больна. Я говорила с ее врачом. Уже потом, после того как ее не стало. Не было никакой смертельной болезни. Ничего не было. Она
Пауза. Полина невыносимо страдала. Она-то думала, что единственная знает эту тайну. Потому что мамы нет, и папы нет, и она одна только и осталась, кто знал всю подноготную происшедшего.
– Если бы Звонарев был благородным, – сказала тетя Галя, – если бы был великодушным, если бы не оскорбил твою мать, если бы он вообще относился к ней получше – она была бы жива и сегодня. Он убил ее.
– Не смейте, – прошептала Полина.
Но все, что говорила тетя Галя, было правдой. Полина знала, что родители сильно повздорили. Настолько сильно, что мама была сама не своя. А потом ее не стало. Самоубийство. Отец сказал через некоторое время, что как раз накануне самоубийства мама узнала о страшном диагнозе. И у нее просто не хватило мужества на то, чтобы пройти этот путь. Путь, на котором много боли и совсем отсутствует надежда. Никакого спасения. В тот раз, когда отец сказал ей о диагнозе, Полина поверила не до конца. Потому что знала о той ссоре, что предшествовала самоубийству. И знала обо всех предыдущих ссорах, которые случались часто, очень часто. И еще ей показалось странным, что про диагноз отец упомянул только тогда, когда тело мамы уже было кремировано. Но она ни с кем не хотела делиться своими сомнениями. Потому что было очень больно.
Глава 50
Киприоты с присущей им рачительностью места отдыха в лесу обустроили по полной программе. В самых живописных уголках, где все, что есть вокруг, ласкает взор, вкопаны скамьи и прочные и большие столы, за которыми может расположиться очень даже внушительных размеров компания, здесь же площадка для приготовления барбекю – Полина и прежде видела эти островки для отдыха, когда они с Антоном путешествовали по горам. Антон говорил ей, что киприоты приезжают сюда летом, когда внизу, на побережье, температура воздуха в отдельные дни поднимается до сорока градусов в тени, когда морская вода прогревается до двадцати пяти градусов и выше и от царящего вокруг зноя, как кажется, нет спасения, но Прокопов в отличие от киприотов явно не собирался ждать, пока наступит лето, и свой день рождения решил отметить в горах.
Здесь, на площадке на склоне горы, куда въехали машины, обнаружился Костас, тот самый киприот, который работал в прокоповской фирме и который когда-то встречал Полину в аэропорту Ларнаки. Костас суетился у стола, уже готового к прибытию дорогих гостей: там стояло вино в пятилитровой бутыли, пестрели салаты, явно приобретенные в супермаркете «Орфанидис», были копченые нарезки, сыр, русская икра и русская же водка, еще были фрукты, подготовленный для завершающей стадии празднества торт, присутствовало что-то рыбное, но и это было еще не все – по команде Прокопова Миха стал извлекать из машины многочисленные сумки и коробки, и там тоже были продукты, и трудно было себе представить, как все это можно съесть.