Семь кругов над Русью
Шрифт:
Никифор Фока понял, что спасения не будет, шатаясь, поднялся на ноги, вытирая кровь с лица, сказал:
– Да, зря я не послушал Луткерия, всё исполнилось, как он предсказал!
– Замолчи Никифор! И этому венецианцу я голову сверну! – перебил Иоанн Цимисхий.
– Нет, Иоанн, скорее он тебя повергнет, иголкой льва не убить! Одно знаю, тебе долго не править! Полиевкт старый, немощный старик, не сегодня-завтра он отправится в мир теней, ты останешься без поддержки, одумайся, я всё забуду.
Иоанн не дал ему договорить, подбежал и ударил мечом Никифору Фоку в грудь. Император Византийской империи рухнул замертво
– Убейте их!
Этериоты открыли двери, впустив папия Михаила и двух стражников, не дав им опомниться, закололи их мечами. Но поднятый шум разбудил весь Буколеон, всё пришло в движение. Через распахнутые двери, Иоанн с заговорщиками смотрели, как по переходу к покоям императрицы бегут норманны с обнажёнными мечами. Заговорщики прижались к одной из стен спальни.
– На террасу, быстро! – крикнул Лев Велент.
Но было уже поздно, на террасе тоже находились норманны.
– Говорил я тебе этериот. Нужно было большим числом идти, сейчас нас эти рыжие псы перебьют как уток! – поднимая меч, сказал Цимисхий.
В спальню ворвались норманны, и было уже, бросились на заговорщиков, как вдруг раздался голос Феофано, до этого прятавшейся за плотной занавеской.
– Остановись Освальд! Перед тобой новый император Византии, Иоанн Цимисхий!
Она прошла и стала между заговорщиками и норманнами, затем громко воскликнула:
– Слава Иоанну! Слава императору Византийской империи!
– Слава императору! – первым из стражи прокричал Освальд.
– Слава Иоанну! – стали кричать другие норманны.
– Оставьте нас! – приказала Феофано.
Покои опустели, остался лишь Лев Велент, да два его стражника.
– Оставьте нас все! – повторила приказ императрица.
Лев Велент со своими этериотами направился к двери.
– Лев! – окликнул его Цимисхий. Сегодня же отошли всех норманнов во Фракию, в гарнизоны, на их место поставь всюду своих этериотов!
Когда покои опустели, Иоанн, повернувшись к Феофано, спросил:
– Тебе ведь выгодней было, чтобы норманны перебили нас, ты бы стала сама править, зачем помогла мне?
– Я могу быть императрицей, и могу править одна, конечно, с помощью преданных мне людей, но я могу быть императрицей, но не полководцем! Империя всегда ведёт войны, вот и сейчас русы у порога Константинополя, нам предстоит нелёгкая война, этот враг будет опасней, чем арабы или германцы! Нужен храбрый и достойный воин, чтобы их одолеть, всё это я увидела в тебе! Тем более, Никифору Фоке уже ничем не поможешь!
– У тебя светлая голова, Феофано, не от каждого паракимомена услышишь такую рассудительность. После прозвучавших сейчас твоих слов, у меня закралось сомнение, Полиевкт ли задумал заговор, который сегодня свершился, или кто иной, чьё имя звучит гораздо нежнее?
– А у меня не только голова светлая, – скидывая тунику, томно сказала Феофано.
Цимисхий с блеском в глазах рассматривал её красивое тело, покатые бёдра, выдающиеся полные груди, вызывающий страстное желания холмик живота, склонив голову он поцеловал Феофано в плечо, с сожалением прошептал:
– Ты
Пока они говорили, на полу, в луже крови, лежало мёртвое тело Никифора Фоки. Только через три дня его погребут в храме Апостолов, этого отважного воина, принесшего столько славных побед для величия Византийской империи.
Остров Хвар
Луткерий с Саввой стояли на палубе корабля и смотрели на показавшиеся вдали вершины скал острова Хвар.
– Что это за земля, куда мы плывём? – спросил с любопытством Савва.
– Перед нами побережье Долмации, вернее её острова. Венеция приобрела несколько островов, но вскоре, надеюсь, все острова Долмации станут нашими. Кто владеет этими островами, тот владеет всей Адриатикой, и не только ей! Венецианская республика набирает силу, скоро в могуществе мы не будем уступать самой Византийской империи!
– Ты думаешь, маленькая Венеция может тягаться со Священным союзом или Византией, наконец, с Русью, пределы земли которой русы, даже сами не знают? – спросил с иронией в голосе Савва.
– У нас мощный флот, самый сильный в Медитерании, мы уже сейчас помогаем империи в борьбе с пиратами и арабами, Византия в нас нуждается, мы в несколько раз больше привозим товаров, чем флот империи, один наш корабль берёт намного больше груза против их кораблей, дальше наше преимущество будет возрастать, это неизбежно! А что до Руси? Наши земли далеко, мы ещё не скоро столкнёмся с ними, а пока надо торговать, у них ведь столько всего, что стоят одни меха! Германцы же не могут найти согласия, и не скоро найдут, а поодиночке их княжества нам не страшны. И самое главное, Савва, Венеция ко всему подходит по-иному, у нас много купцов, а каждый купец – это ещё и соглядатай. К великому Дожу стекается много вестей со всех берегов и портов Средиземноморья. Мы не жалеем золота на подкуп чиновников, дабы те продвигали наши товары, а товары обратно обращаются в золото. Венеция всё богатеет! Византия обречена на разрушение, все её усилия уходят на удержание дальних провинций, на содержание огромной армии, на бесчисленных чиновников, а зачем? Венеция устроена по-иному, другой подход к устройству государства. В империи решает всё василевс, у нас всё решает совет, все высказываются, учитывается мнение каждого, поэтому все решения более продуманные, и дают больше пользы.
Взревели трубы, корабль зашёл в уютную небольшую бухту, подошёл к причалу. На берегу Луткерия встречали несколько человек, верхом на конях, держа на поводу запасных коней.
– Придётся ехать верхом. Хотя мне очень это не по душе, я человек моря! – садясь на коня, сказал Луткерий. Мой дом тут недалече, так что нам недолго биться задами о хребты этих животных!
Луткерий лукавил, он лихо вскочил на коня, пришпорил его, и галопом понёсся в сторону скал, за ним последовали остальные. Огибая поросшую густыми кустами гору, через одну оргию остановились у большого строения, скорее напоминающего крепость, чем жильё. Дом задней стеной примыкал к высоченной скале, с трёх других был обнесён мощной стеной с бойницами, всё построено умело, лучшими зодчими Венеции. На стенах стояли лучники, наблюдали, как приближаются всадники, затем опустили перекидной мост через ров.