Семь минут
Шрифт:
— Конечно нет, — нахмурился Андервуд. — Невозможно вывести среднее из двух абсолютных противоположностей.
— Значит, вы не можете этого сделать?
— Я обратился к показателям, которые можно применить в статистике. Возраст, доход и другие, то есть понятия, в которых сумма может быть разделена на количество опрошенных, чтобы вывести среднее.
— Ну что ж, я одобряю ваше желание говорить о цифрах, мистер Андервуд, но мне хочется говорить о людях, особенно о «среднем» человеке, о котором говорится в Уголовном кодексе. Позвольте
— Протестую, ваша честь!
— Вопрос снят, ваша честь, — с насмешливой учтивостью сказал Барретт. — Хорошо, мистер Андервуд, продолжим…
Без пятнадцати четыре окружной прокурор Дункан вызвал следующего свидетеля обвинения — «среднюю» женщину.
Энн Лу Уайт жила в доме с пятью комнатами, ее муж был на два года старше, у них было двое детей. Миссис Уайт проживала в Оуквуде, округ Лос-Анджелес, штат Калифорния.
У нее было миловидное, но безжизненное лицо, как на рекламе глазных капель, а голос напоминал «красивое» сопраноподобное завывание. Энн Лу Уайт смотрела широко раскрытыми глазами, улыбалась и изо всех сил старалась быть очень человечной.
Элмо Дункан с довольным видом начал задавать вопросы, и спектакль пошел как по маслу.
После двадцати минут приятной беседы, в ходе которой прокурор установил, что миссис Уайт полностью соответствует андервудовскому портрету средней женщины, Дункан задал первый серьезный вопрос:
— Миссис Уайт, вы читали книгу Дж Дж Джадвея, которая называется «Семь минут»?
— Читала, хотя это было нелегко. Меня чуть не стошнило, но я заставила себя прочитать ее от корки до корки.
— Как средний представитель населения своего города, который разделяет стандарты современного общества, что вы при этом почувствовали?
— Я нашла книгу ужасно непристойной.
— Вы почувствовали, что она превосходит все привычные границы в описаниях обнаженных тел, секса и выделений?
— Не просто превосходит, но и заходит значительно дальше. Я привыкла к реалистическим и честным описаниям, но «Семь минут» следует выбросить в мусоропровод.
— Ха-ха… Но разве у средней женщины есть мусоропровод?
— Нет, у меня нет мусоропровода, но если бы он у меня был, эта книга оказалась бы там.
— Миссис Уайт, вы нашли в книге какую-нибудь общественную ценность?
— Я нашла в ней секс, только секс и ничего кроме секса. После того как я ее прочитала, мне захотелось вымыть руки. Я еще не читала такой омерзительной книги.
— Спасибо, миссис Уайт.
Майк Барретт кипел от негодования. По какой-то непонятной причине результат опросов Андервуда разозлил его больше выступлений всех остальных свидетелей. Может, потому что она ему напоминала Фей Осборн? Они были очень не похожи, это компьютерное создание и Фей, и все же у них было что-то общее. Как и Фей, Энн Лу Уайт вела себя по отношению к книге как святоша. Но больше всего раздражала ее самоуверенность.
— Твоя очередь, Майк. — Зелкин потрепал его по руке.
— Я разорву ее на части, — прорычал Барретт.
— Смотри не переусердствуй, — предупредил Эйб. — Присяжные считают ее как бы «своей». Не настраивай их против себя.
Майк Барретт встал, сунул руки в карманы и подошел к свидетельскому месту, где, излучая самодовольство, сидела миссис Эн Лу Уайт.
— Миссис Уайт, — начал Барретт, — так как вы первая средняя женщина, которую я имею удовольствие созерцать, мне бы хотелось подробнее узнать о ваших вкусах. Только не к мебели или еде, а к книгам. Я очень хочу выяснить, являются ли и ваши читательские вкусы тоже средними.
— Являются, — уверенно ответила миссис Уайт.
— Откуда вы знаете?
— Потому что… потому что я много читаю, все популярные книги, которые поступают в библиотеку, простые книжки в бумажной обложке, чтобы в них можно было что-то понять. Я не сомневаюсь, что у меня средние читательские вкусы.
— Вы читали «Пейтон Плейс» Грейс Металиус?
— Конечно нет!
— Вы читали «Богову делянку» Эрскина Колдуэлла?
— Нет, не читала.
— Вы читали «Любовника леди Чаттерлей» Д. Г. Лоуренса?
— Я бы со стыда умерла, если бы меня увидели с этой книгой в руках. Нет, не читала.
— Вы читали «Его поступь» Чарльза Шелдона?
— Нет, даже не слышала о такой.
— Очень хорошо, мисс Уайт. Если верить расчетам мистера Андервуда, ваши читательские вкусы далеки от средних. Четыре книги, о которых я спрашивал, самые покупаемые книги. Только в Соединенных Штатах их продано в твердом переплете и бумажной обложке более тридцати миллионов экземпляров. Это четыре из пяти бестселлеров всех времен в Америке.
Улыбка Энн Лу Уайт испарилась.
— По-моему, это ужасно. Я уверена, что средний американец не читал эти четыре книги.
— Миссис Уайт, а как по-вашему, стал бы средний американец читать «Семь минут»?
— Абсолютно уверена, что не стал бы.
— Но вы средняя американка и тем не менее прочитали их?
— Я… меня попросили прочитать ее для процесса.
— Иначе бы вы не стали читать ее?
— Конечно нет. Я не трачу свое время на непристойную литературу.
— Но, миссис Уайт, как бы вы узнали, что книга непристойная, не прочитав ее?
— Мне не нужно пить яд, чтобы узнать, что это яд.
Эта острота напомнила ему Фей Осборн, которая использовала ее в разговоре с ним почти слово в слово перед самым началом процесса. Если эта женщина окажется таким же стражем чистоты, как Фей, он в беде. Барретт решил выяснить.
— Если можно, мне бы хотелось узнать, что является, по вашему мнению, непристойным, а что — нет.
— Пожалуйста, узнавайте.