Семь минут
Шрифт:
— Боюсь, вы правы, только мне ужасно не хочется признавать это, — кивнул Барретт.
Он забрал открытку и фотокопию и начал засовывать их в карман, но нащупал там другие фотокопии. Достав их, посмотрел и протянул одну мистеру Холлидею.
— Я вам это не показывал? Это копия старинной фотографии Касси Макгро в Париже в тридцатые годы. Может, стоит показать ее пациентам?
— Едва ли. Если они никак не отреагировали на подписи и имя, то и тут ничего не получится.
— А ваш персонал? Может, кто-нибудь из сестер узнает лицо на фотографии или вспомнит, кому оно принадлежит?
—
Майк Барретт решил предпринять последнюю отчаянную попытку.
— Я хотел бы предложить награду, мистер Холлидей. — Он вернул открытку главному врачу. — Не могли бы вы показать фотографию и открытку своим сестрам и передать, что если кто-нибудь из них что-нибудь вспомнит, то получит сто долларов? Пусть она позвонит в отель «Восточный посланник».
— Ну… я не знаю. Большинство сестер дневной смены уже видело открытку, а от старинной фотографии совсем никакого проку. По-моему, бесполезно…
— Просто на всякий случай, мистер Холлидей.
— Уверяю вас, я хочу помочь вам. Для нас будет неплохой рекламой, если вы найдете в «Саннисайд» Касси Макгро, но не думаю, что эти две карточки могут что-нибудь дать. Ну, разве что ради вашего успокоения… В четыре часа заступает вечерняя смена. Знаете, что я сделаю? Я приколю фотографию и открытку к щиту объявлений и напишу, что, если кто-нибудь узнает ее или вспомнит об открытке, пусть свяжется со мной или с вами в «Посланнике». И напишу о награде. Ну как?
— Больше мне не о чем просить.
— В четыре, когда заступит вторая смена, меня не будет, но я загляну в санаторий часов в восемь. Так что если я что-нибудь выясню, то свяжусь с вами. Только, если откровенно, мистер Барретт, я бы на вашем месте приготовился к неудаче.
— Знаю.
Главный врач проводил Барретта до выхода на улицу. У двери Майк остановился.
— Я буду в отеле до восьми часов, мистер Холлидей. Если до этого времени вы не позвоните, я уеду домой.
— Вы не можете выиграть дело без Касси Макгро?
— Нет, — бесцветным голосом ответил Майк Барретт и вышел из здания.
К половине шестого он нуждался в спиртном и сейчас сидел в полумраке бара «Памп-рум» в отеле «Восточный посланник».
Майк Барретт провел несколько часов в номере над раскрытым телефонным справочником. Он обзванивал все санатории и дома престарелых в округе Кук, монотонно задавая один и тот же вопрос: есть ли у них пациентка по имени Касси Макгро? И получал один и тот же отрицательный ответ.
Эта неудачная попытка была предпринята с отчаяния и, естественно, ни к чему не привела.
Обзвонив все санатории, он позвонил Донне Новик в Лос-Анджелес, попросил рассказать о своей неудаче Эйбу Зелкину и поинтересовался, как дела в суде. Зелкин звонил и сказал, что Дункан расправляется со всеми свидетелями защиты на перекрестных допросах.
Когда Барретт положил трубку, его настроение окончательно испортилось и ему страшно захотелось позвонить домой, чтобы просто услышать голос Мэгги. Однако он на всякий случай решил не занимать телефон, потому что шел пятый час.
Майк выкурил полкисета табака, но телефон так ни разу и не зазвонил.
И вот сейчас, оставив сообщение телефонистке, где его искать, он спустился вниз забронировать билет на самолет в Лос-Анджелес, а потом отправился в «Памп-рум», чтобы попытаться заглушить боль.
Барретт пил коктейли, но это не помогало. Он спрашивал себя, имеет ли право бедный неудачник, совершенно бесперспективный адвокат средних лет просить Мэгги Рассел разделить с ним судьбу? Она была прекрасная девушка, и он с удовольствием вспомнил ее. На сердце сразу стало легко, и Майк почувствовал возбуждение. Он понял, что вчерашней ночью впервые в жизни познал полные и совершенно откровенные отношения с настоящей женщиной.
Роман с Фей был совсем другим из-за однообразности их отношений. Он чувствовал себя не партнером, а обыкновенным жеребцом, который внушал ей, будто она нормальная женщина. Другие его любовницы, до Фей, были еще хуже. Романы с ними напоминали танец, в котором партнеры двигаются под разную музыку.
Долгие годы Майк чувствовал себя отверженным и думал, что на земле нет женщины, с которой он мог бы связать свою судьбу. Он то и дело читал в книгах о фантастических отношениях между мужчинами и женщинами и испытывал разочарование и тоску, потому что страдал комплексом неполноценности. На основе своего романтического опыта он сделал вывод, что всякие отношения с женщинами определяются в основном постелью.
Только вчера Барретт понял, что во всех этих книгах писали неправду, что его обманули.
Он начал понимать, что честно, а что ложно в отношениях между мужчиной и женщиной, еще когда готовился к процессу. Вчера ночью он впервые испытывал это на себе.
Процесс научил его распознавать ложь в самых лучших эротических книгах. И теперь Майк мысленно поблагодарил своих учителей.
Спасибо вам, профессор Эрнст ван дер Хааг, учитель номер один, за то, что показали фикцию порнографии. «Секс бушует в пустом мире, в котором люди используют друг друга, в мире без любви и ненависти, без благородных мыслей и чувств. Чувства низведены до голых ощущений типа боли и удовольствия, и люди непрерывно чисто механически занимаются сексом только забавы ради».
Спасибо вам, Жак Барзун, учитель номер два. «Обычно половой акт в литературе начинается с краткого вступления, потом — кровать. Мужчина раздевает женщину или заставляет женщину раздеться самой. Внимание читателя привлекается к какой-нибудь одной части женского тела, а потом почти с космической скоростью следует описание собственно секса. В большинстве случаев попытка заканчивается успехом, несмотря на отсутствие подготовки, которая необходима, если верить теории, но мало кто задумывается над последствиями. Чаще всего читатель может найти единственное завершение полового акта в самом оргазме… Современное совокупление в литературе является вымыслом, приемом, направленным на исправление тех или иных пробелов и огрехов в нашей культуре и воспитании».