Семь минут
Шрифт:
Он отодвинул стул, чтобы встать, и услышал странный звук, похожий на карканье.
— Как поживает мистер Джадвей? — прохрипела Касси Макгро.
Барретт рухнул на стул как подкошенный. Он смотрел на медленно шевелящиеся губы Касси и молил Бога.
— Прекрасно, — быстро ответил Барретт и оглянулся на мисс Джефферсон, которая взволнованно махала рукой, словно умоляя продолжать. Майк Барретт вновь повернулся к старушке. — Мистер Джадвей чувствовал себя прекрасно. Каким он был, когда вы видели его в последний
— Он не хотел уезжать из Парижа, — хрипло сказала Касси Макгро. — Мы оба не хотели уезжать, но ему нужно было возвращаться домой.
— Он уехал домой? Вы хотите сказать, он уехал из Парижа и вернулся в Соединенные Штаты?
— К своей семье в Кон… Кон…
— В Коннектикут?
— Он вернулся из-за отца, а мы с Джуди остались в Нью-Йорке. Я подумала, что, может быть… — Ее голос стих. Она молча жевала, пытаясь вспомнить, потом печально покачала головой. — Нет, я не могла остаться. Я должна была уйти от него. Должна.
Она замигала, и ее пальцы нащупали бумажный комок на коленях.
Пытаясь привлечь ее внимание, Барретт дотронулся до тонкой руки. Кожа напоминала старый пергамент.
— Мисс Макгро…
Касси подняла голову, но ее глаза вновь потускнели.
— Что вы мне говорили? — пытался расшевелить ее Барретт. — Вы говорили, что вы с Джадвеем уехали из Парижа и навсегда вернулись в Соединенные Штаты? Что он не убил себя? Что вернулся к своей семье в Коннектикут, а вы остались в Нью-Йорке? И вам не понравилось, что он вернулся к семье и бросил вас? Вы это пытались сказать?
На лице старушки появилось замешательство. Ее пальцы рвали «клинекс», но губы оставались неподвижными.
— Касси, Касси, — умолял ее Барретт, — мы были так близко… Пожалуйста, попытайтесь, постарайтесь вспомнить, постарайтесь закончить или по крайней мере объяснить то, что начали говорить. Ответьте мне, пожалуйста, покончил Джадвей жизнь самоубийством в Париже или это ложь? Вернулся ли он на родину целый и невредимый? Пожалуйста, вспомните!
Касси очаровала неистовость Барретта, словно он объяснялся в любви или преданности, но ее прекрасная улыбка была бессмысленной.
— Касси… Кэти… попробуйте, — молил Майк. — Ответьте мне на единственный вопрос. Умер Джадвей или нет? Он… он жив сейчас?
Она посмотрела на него отсутствующим взглядом, а мозг, вернее, то, что от него осталось, вновь уснул.
Больше от нее ничего не добиться, подумал Барретт. Такое сенсационное начало, а потом молчание, похожее на безмолвие мертвых, только хуже.
Он отодвинул стул и встал.
— Она пыталась вам еще что-то сказать, — сказала сестра, тоже вставая, — но, кажется, не смогла. Мысль упорхнула. Или она все же что-то сказала?
— Не совсем. Вернее, не рассказала ничего, на что я рассчитывал.
— Я хотела предложить вам остаться на неделю-другую. Тогда вы могли бы застать Кэти в один из дней просветления.
Барретт слабо улыбнулся.
— Если бы я писал историю, я бы остался, но я участвую в процессе, и у меня нет времени. Процесс может завершиться послезавтра. Похоже, нам конец. — Он посмотрел на старушку. — Она вела себя молодцом. Она старалась, по-настоящему старалась. Кэти замечательная леди. В молодости она, наверное, была потрясающей женщиной.
Его взгляд наткнулся на букет роз, и он взял цветы.
— По крайней мере, их она заслужила.
Он нагнулся и осторожно положил розы на колени Касси Макгро. Старушка немного удивленно подняла глаза, потом посмотрела на букет и дотронулась до лепестков. Подняв голову, улыбнулась осмысленной улыбкой.
— Цветы, — сказала Касси Макгро. — Сегодня у меня день рождения?
Мисс Джефферсон весело рассмеялась, покачала головой, и они ушли.
— Ну и старуха! Слышали? «Сегодня у меня день рождения?» Видите, она может помнить, она может кое-что помнить. Каждый год на день рождения ей приносят цветы, и, наверное, цветы для нее ассоциируются с днем рождения.
У Барретта мелькнула мысль, которую он тут же высказал:
— Я думал, она совсем одна. Вы сказали, ей приносят на каждый день рождения букет роз? От кого? Кто посылает их? И кстати, кто оплачивает ее пребывание здесь?
— Я однажды спросила об этом мистера Холлидея. Он сказал, что деньги поступают из доходов с ее имущества, того, которое еще оставалось, когда ее привезли сюда.
— А цветы на день рождения? От дочери? От Шона О'Фланагана? На карточке есть чье-нибудь имя?
— Мистер Барретт, их приносят без всяких карточек.
Они вышли в коридор. Барретт все никак не успокаивался.
— Если есть цветы, кто-то должен их присылать.
— Я не знаю кто, мистер Барретт. Мне известно только, что их приносят утром в день рождения из цветочного магазина «Милтон».
— Где находится этот «Милтон»?
— Здесь, в Чикаго, на Стэйт-стрит.
— Вы уверены, что их носят оттуда?
— Конечно, уверена. Я даже могу сказать почему. Мы дружим с рассыльным из этого магазина. И каждый раз, когда он приносит букет для Кэти… вашей мисс Макгро… он всегда настаивает на том, чтобы пройти к ней, вручить цветы и спеть «С днем рождения!».
Барретт достал бумажник и вытащил пять двадцатидолларовых банкнот.
— Ваше вознаграждение, — сказал он и сунул мисс Джефферсон в руку.
— Вы очень добры, но вы не обязаны давать мне деньги, потому что…
Он протянул еще одну двадцатидолларовую купюру.
— Хотите заработать и эту? Мне нужно, чтобы вы позвонили своему знакомому в «Милтон» и узнали, откуда поступают цветы для миссис Салливан. Сделаете?
— Подождите здесь, мистер Барретт, — сказала она и выхватила деньги из его руки.