Семь минут
Шрифт:
— Но открытка, мисс Джефферсон.
— Наверное, был один из дней, когда ее память обострилась. Каждый месяц, возможно, у нее выпадает пара таких дней или несколько часов. Объяснить эту открытку легко. Когда я или другая сестра видим, что ее память обостряется, мы пользуемся моментом и читаем ей газеты и журналы, которые оказываются под рукой, чтобы она знала, что происходит в мире. Наверное, то же самое произошло с этой почтовой открыткой… Когда она была написана?
— Около двух с половиной недель назад.
—
Так оно, скорее всего, и было, и сейчас Барретт понял это. Его надежды, как и память Касси, улетучились. Но по несколько часов один-два дня каждый месяц она многое помнит, и поэтому крошечная надежда еще теплилась.
— В каком она состоянии сегодня? — спросил он.
— Не знаю, я еще не разговаривала с ней. Давайте посмотрим. Она сидит в кресле за дальним столиком у двери во двор. Пойдемте, я представлю вас.
Эвис Джефферсон и Майк Барретт вошли в комнату отдыха. Они миновали группу стариков у включенного цветного телевизора, и Майк Барретт впервые увидел легендарную Касси Макгро.
Он был готов ко всему, но все же понимал, что к такому нельзя подготовиться безупречно. Он понимал, что больше нет очаровательного мальчишки-пострела с Левого берега, так же как нет тридцатых годов, но в глубине души надеялся на чудо. Но хотя бы взглянуть на очаровательную пожилую леди со следами былой красоты и богемным прошлым.
Майк Барретт увидел жалкое подобие женщины. Старушка в большом светло-синем халате, которая наверняка выглядела старше своих лет, с белыми, как снег, непричесанными волосами, тусклыми глазами, впалыми щеками, несколькими жесткими седыми волосинками на подбородке, сморщенной тонкой шейкой, морщинистыми ручками, покрытыми синими венами, и распухшими ногами, сидела за круглым столиком и смотрела не на восковые фрукты в центре стола, не на дворик и даже не внутрь себя.
Любовница Джадвея, страстная, дарящая любовь героиня самой запретной книги в истории человечества, Касси Макгро смотрела в никуда.
Барретт положил уже ненужные красные розы на соседний стул. Мисс Джефферсон взяла его за руку, обвела вокруг стола и поставила перед Касси.
— Привет, Кэти, как дела? — спросила негритянка и потянула Барретта. — Кэти, посмотрите, какого красивого мужчину я вам привела. Это мистер Барретт. Он прилетел из Лос-Анджелеса, чтобы повидаться с вами. Правда, здорово?
Барретт сделал робкий шаг к столу.
— Я очень рад, мисс Макгро.
Голова Касси медленно, очень медленно поднялась, и ее тусклые глаза постепенно сфокусировались на посетителе. Она несколько секунд смотрела на него, потом слегка кивнула, и ее губы разомкнулись в прекрасной улыбке. Эта улыбка как бы показала, что она знает о его присутствии. Потом ее внимание вновь обратилось к предмету, лежащему у нее на коленях. Это был скатанный в шарик «клинекс». Слабые костлявые старческие пальцы начали играть им, разрывая на клочки.
— Видели улыбку? — с преувеличенным воодушевлением спросила мисс Джефферсон. — Это значит, что она рада вашему приходу. Садитесь, мистер Барретт. Можете поговорить с ней. Спрашивайте все, что угодно.
Барретт придвинул стул поближе к Касси Макгро и сел. Эвис Джефферсон села напротив.
— Мисс Макгро, — серьезно начал Майк Барретт, — вы помните человека, который очень давно был вашим близким другом? Его звали Дж Дж Джадвей или Джад, как вы его называли.
Ее глаза бесстрастно следили за его губами, а пальцы продолжали теребить «клинекс». Она ничего не сказала.
— Может, мисс Макгро, вы помните книгу, которую он написал? Вы помогли издать ее в Париже. Она называлась «Семь минут». Помните?
Касси внимательно слушала его голос, и неожиданно на ее лице появился интерес и легкое замешательство.
— Мисс Макгро, имена Кристиана Леру и Шона О'Фланагана что-нибудь говорят вам?
Макгро пошевелила губами, но не ответила. Казалось, она что-то жевала.
— У нее расшатался зуб, — объяснила мисс Джефферсон, — и она раскачивает его. — Сестра погрозила Касси пальцем. — Кэти, ну не упрямьтесь и не притворяйтесь, будто ничего не понимаете. Я знаю, что вы все понимаете. Этот человек приехал к вам за помощью. Он защищает эти «Семь минут» на процессе в Лос-Анджелесе. Я собственными глазами видела открытку, которую вы продиктовали и подписали две с половиной недели тому назад. Сейчас расскажите этому хорошему человеку, зачем вы написали открытку?
Старушка мило улыбнулась сестре, как бы хваля певицу за виртуозное выступление, но продолжала молчать.
— Кэти, вы помните свою дочь? — спросила мисс Джефферсон.
Ресницы Касси дрогнули, на губах — все та же добрая улыбка. Но… молчание.
Эвис Джефферсон печально посмотрела на Барретта и пожала плечами.
— Наверное, вам не повезло, мистер Барретт. Она почти все время такая. Это нормальное состояние для склеротиков. Бесполезно.
— Боюсь, вы правы, мисс Джефферсон. — Майк Барретт вздохнул. — Какое огромное разочарование — проделать ужасно долгий путь и так и не узнать, какие воспоминания о Джадвее… скрываются в этой голове. Мне жаль не только себя, но и ее. Черт бы побрал эту жизнь!