Семь миров: Импульс

Пикулина Светлана

Лан был немолод, но все еще очень красив. Он сочетал в себе классические черты крамовского лица. Очень темная кожа с золотым оттенком, большие карие глаза, густые ресницы, высокий лоб, мощный выдвинутый вперед подбородок и выразительные скулы. Облачен он был в длинную жреческую рясу, украшенную редкими камнями и магическими символами. Вместе с крамовской красотой он вобрал в себя и весь их темперамент. Шаман был вспыльчив и эмоционален. Многие боялись его, так как в порыве гнева он мог натворить непоправимое.

— Здравствуй, отец, —

поклонилась Атла.

— Ты достала видения? — с азартом спросил он ее.

Атла виновато отвела глаза.

— Вижу, — недовольно произнес Лан. — Нет!

— Мы поместили его в самый сильный храм, мы воздействуем на него уже двое суток, используем мощнейшие кристаллы — и ничего! — с досадой сказала девушка.

— Вы уверены, что он не знает об этом? — строго спросил отец. — Может, он ставит блоки, сопротивляется?

— Да, он догадывается! — признала Атла. — Его мысли как на ладони, но я совершенно не могу найти ключа к его видениям.

— А ты? — сердито крикнул он в сторону Татиды.

Прорицательница спустилась ниже и встала между ним и Атлой.

— Я пробовала делать это своими руками, — выставив перед собой сморщенные старческие руки произнесла она. — Ты знаешь, какая сила таится в них, но я не справилась!

Атла была сильно удивлена, ей и в голову не приходило, что Татида боролась за видения собственноручно. Она опечалилась поражению старой ведьмы еще более, чем своему.

— Этот юнец не поддаётся, — недовольно признала Татида. — Некая сила, великая и неистовая, защищает его. Такого сопротивления я еще не встречала, а живу я долго и видела многое!

— Совсем ты сдала, старая ведьма! — отругал ее шаман. — Ведите меня к нему, сейчас я покажу, что значит сила великая и неистовая!

— Отец, — робко произнесла Атла. — А может быть, Вселенная не дает нам вмешаться в его разум, потому что у нас нет права на это?

— Чушь, — усмехнулся шаман. — Этот мальчик есть порождение коллективного сознания всей нашей системы. Всё население всех миров вот уже много тысяч лет мечтает превратить свои миры в чудо. Сколько народу погибло в немыслимых трудах, сраженного ядом собственных планет. Его звали уже очень давно, и то, что он видит нужный нам мир, не удивительно. Боги лишь используют его, чтобы открыть глаза остальным. И мы имеем право взять его, так как его дар ему не принадлежит!

Шаман был, как всегда, жесток и радикален. Он не питал сострадания ни к кому и любой свой поступок оправдывал служением высоким целям.

— Идем же, — повторил он свой приказ.

Татида отрицательно замотала головой, но отговаривать Лана не стала.

Шаману подали Ладью. Так называли каменные вытянутые формы, на которых крамы летали над городом.

Усадив дочь и прорицательницу, он направился к пирамиде с Марсием. Совершив вокруг нее несколько кругов, прислушиваясь к мыслям тулонца, изучая его энергию и настрой, он решительно взвился к вершине и завис над ней.

— Поражаюсь, что заняло у вас столько времени? — надменно произнес он. — Самый обычный тулонец. Ни одна из сверхспособностей не развита, он не провидец и не шаман, он никто!

Улыбнувшись, Татида прикрыла глаза.

— А что, если способности его скрыты в тех глубинах, куда мы не можем проникнуть? — хитро спросила она.

— А есть ли такие глубины? — возразил ей шаман.

— Смотри сам. Он весь твой, — указав рукой на Марсия, произнесла Татида.

Шаман завис точно над вершиной пирамиды, по одной линии с Марсием. Наклонившись, он закрыл глаза и невидимыми руками сдавил юноше череп.

Марсий продолжал сидеть в своем заточении. Он не видел ни ладьи над пирамидой, ни шамана, но почувствовал тревогу.

Лан собрал всю волю в кулак и начал воздействие, заломив тулонцу шею. Марсий не реагировал. Мысли, чувства, страхи его были на поверхности, но видения сидели так глубоко, что шаман не мог до них добраться.

— Помогайте, — со злобой произнес Лан.

— Так нельзя! — возразила Атла.

— Ты убьёшь его! — воскликнула Татида.

— Я приказываю, — крикнул Лан.

Атла встала рядом с отцом и взяла Марсия за запястья, Татида положила тулонцу руку на грудь. Они усилили воздействие Лана, подключив все свои чары.

Марсий почувствовал духоту и лег.

Он не знал, что три самых сильных мага в этот момент рвут его на части, но интуитивно защищался. Он стал молиться, хотя обычно этого не делал. Он звал на помощь братьев Лаунов — своих предков, героев древнего мира. Он призывал волков, покровителей его дома, и просил тулонского бога защитить его.

— Немыслимо! — произнес шаман.

Татида кивнула.

— Что ты видишь? — спросил отец Атлу.

— Мы добрались до его воспоминаний, но о видениях ничего не известно, — тихо произнесла она. — Все очень ясно — и мысли, и прошлое, но видения закрыты для нас чем-то очень густым и неподвижным.

— Что скажешь о его будущем? — строго спросил Лан Татиду.

Прорицательница вынесла вердикт:

— Вижу много вариантов, его жизнь все время будет висеть на волоске, и мне неведомо, в какой момент она оборвется. Одно скажу точно: этот мальчик совершит нечто великое. Его покровители очень сильны и из этой жизни так его не отпустят, пока он не закончит то, зачем пришел! Оставь его!

Шаман резко отпустил голову тулонца, Атла — запястья, Татида убрала свою руку с его груди.

Марсий почувствовал себя лучше.

— Что же, значит, будем с ним дружить! — хитро улыбнулся шаман, посматривая на Марсия с легкой завистью.

— Мы-то с ним дружить можем, — рассудила Татида. — Но захочет ли он?

— Мы можем получить его видения, только если он сам их отдаст, — заключила Атла. — Он должен стать одним из нас.

— Что ж! Я в вас верю, — произнес шаман. — И еще: никто на Краме не должен знать, что мы не смогли одолеть его! — добавил он строго.