Семь молоденьких девиц, или Дом вверх дном

Мид-Смит Элизабет Томазина

— А если у меня их нет? — нахально ответил Ферфакс, но тотчас же сбавил тон, увидев мое удрученное лицо. — Право, мисс, мне очень жаль, но что же я могу сделать? Я очень ценю, что вы тогда выручили меня из беды, но не могу же я отдать вам то, чего у меня самого нет.

Он вдруг оборвал свою речь, так как у меня невольно вырвался крик отчаяния; не в силах сдержаться, я бросилась на траву, закрыла лицо руками и зарыдала. Мое поведение, должно быть, поразило Ферфакса, так как он, простояв некоторое время молча, вдруг торопливо заговорил:

— Господи,

хоть бы Сесилия подошла поскорее! Что я тут могу сделать? Встаньте-ка, мисс, прошу вас! Моя девочка так любит вас, и вы с ней ровесницы, мисс Маргарет. Вы такая хорошая барышня, что и говорить! Да встаньте же, что это с вами такое? Вы себя совсем измучаете, если будете так убиваться.

— Ах, что же мне теперь делать? — сквозь слезы прошептала я и вскочила на ноги. — Ведь это для моего брата, поймите же вы, я не для себя хлопочу. Отдайте мне деньги, прошу вас!

— Десять шиллингов я могу вам дать, если угодно. Может быть, этого будет пока достаточно? Моя девочка говорит, что вы хотите пойти жаловаться моему хозяину. Неужели вы это сделаете? Нет, вы не такая, я знаю!

— Нет, Ферфакс, мне ваши десять шиллингов не помогут. Джеку нужны его два соверена, и я должна во что бы то ни стало выслать ему деньги сегодня же, еще до обеда.

— Молодому барину?

— Ну да, да, моему брату.

— Таким молодым господам деньги вовсе не нужны.

— Нет, как раз очень нужны! Вы не хотите мне верить, это ужасно! Его ведь могут исключить из школы, если я не вышлю ему денег. Смотрите, Ферфакс, я покажу вам его письмо, — и я вытащила из кармана письмо бедного Джека.

— Вы прочитайте мне вслух, что же такое с ним случилось.

— Так вот что! — пробормотал Ферфакс, когда я закончила чтение письма. — Он, похоже, охотился на кроликов в чужом лесу, ясное дело. Хотя это моя обязанность — ловить браконьеров, но я все-таки жалею провинившихся. Ах, бедняга! Ему, значит, нужны деньги, чтобы откупиться, а вы отдали его сбережения мне… Ну вот что, мисс, знаете, что я вам скажу?

— Говорите скорее!

— Денег у меня сейчас нет, нет денег, и все! Но через неделю они у меня будут. Вот! На будущей неделе в понедельник.

— Да поймите, что мне сегодня же утром надо послать деньги Джеку!

— Я сказал вам, что раньше, чем через неделю, денег у меня не будет. К тому же для этого мне придется продать мои часы, с недельным заводом.

— Так сделайте это сейчас же, — воскликнула я, совершенно равнодушная к тому, что Ферфаксу, наверное, будет нелегко расстаться со своими часами.

— Да, вам легко говорить, — часы-то не ваши. Эти часы оставила мне в наследство моя мать, а ей они достались от ее матери. Ну да что ж делать, пускай пропадают, а то уж больно вы тут убиваетесь. Да и девчонка моя очень просила меня не отказывать вам. Часы стоят по крайней мере шесть фунтов, но я продам их дешевле, только бы выручить вас.

Волей-неволей, но я, конечно, вынуждена была довольствоваться этим обещанием Ферфакса. Как это было ужасно!

Я не знала, на что мне решиться, и едва сдерживалась от нового приступа отчаяния, когда услышала, как где-то неподалеку пробило семь часов. Это заставило меня прийти в себя: надо было спешить домой, а то папа с мамой обратят внимание на мое долгое отсутствие, и тогда дело может принять еще худший оборот.

Глава VIII

Письмо с чеками

Мне, однако, удалось вернуться домой вовремя. Я прошла к себе в спальню, умылась, пригладила волосы и спустилась вниз, делая вид, что ничего особенного не произошло. Девушка в четырнадцать лет уже способна пережить минуты сильной тревоги и даже горя, не выдавая себя выражением лица; так и теперь, когда я разливала кофе за общим столом, по-видимому, никто из присутствующих не подозревал, что со мной могло приключиться что-то особенное. Все четыре девицы были в очень веселом расположении духа. Они уже отлично обходились без меня.

После завтрака все вышли в сад. Оставалось еще полчаса до прихода нашей учительницы. Люси Драммонд и Веда Конвей прогуливались, как обычно, под ручку, не обращая на меня ни малейшего внимания. Впрочем, я сама была всецело поглощена мыслями о Джеке. «Он, наверное, — думала я, — считает часы и минуты до получения моего письма с деньгами. Он уже уверен, что выпутается из беды, поскольку вот-вот получит письмо от сестры, от его Мэгги, которой он полностью доверяет. Но, увы, его ждет разочарование, так как почта скоро уйдет, и никакого письма от меня он вечером не получит! Он будет, конечно, беспокоиться, но не слишком: он подумает, что письмо, без сомнения, придет завтра рано утром. Ах, что же мне делать?» Эти мысли угнетали меня…

Я растерянно стояла под развесистым буковым деревом, когда мимо меня прошли сестры-американки. Джулия пристально посмотрела на меня, а потом сказала:

— Что это вы стоите, как приговоренная к смерти? Пройдемтесь лучше вместе с нами; мы с сестрой разговариваем просто так, никаких секретов между нами нет, — тут она взяла меня за руку. — Да что с вами? Вы так бледны, и руки у вас холодные как лед!

— Я очень устала, — ответила я.

— Устала! Любопытно было бы узнать, отчего? Мне кажется, что вы просто злитесь на нас и что мы вам ужасно надоели. Мы ведь вас просто изводим, не правда ли, Маргарет?

— Нет, вы ошибаетесь. В эту минуту я думала не о вас, и если что-то меня и мучает, то вы тут ни при чем.

— Ну если так, то мы с сестрой продолжим наш разговор, может быть, это развлечет вас немного. Как ты полагаешь, Адель, на что нам следует употребить наши деньги?

— Надо обязательно употребить их на что-нибудь полезное.

— Это само собой разумеется, — согласилась Джулия. — У нас на руках целых десять фунтов стерлингов. Дядя Иосиф был удивительно щедр перед своим отъездом в Америку. Этакая сумма — целых пятьдесят американских долларов!