Семь молоденьких девиц, или Дом вверх дном
Шрифт:
— Да я готова все на свете сделать для вас, мисс Мэгги!
— Ну так сделай вот что, — я достала свой кошелек из кармана и вынула из него три чека. — Тебе надо сходить с этими чеками в Гарфилд. Тут, вот на этой строчке, тебе придется написать свою фамилию. Для меня лучше, если подпишешься ты, а не я; я не скажу тебе, почему так нужно, но ты должна довериться мне. Тебе, конечно, ничего бы такого не пришлось проделывать, если бы твой отец уплатил мне свой долг вовремя. Когда ты предъявишь эти чеки на почте в Гарфилде, тебе выдадут шестьдесят шиллингов;
Итак, — продолжила я, — ты принесешь мне три золотых соверена, а шиллинг я дам тебе из своей копилки. Матери ты скажешь, что все это время провела со мной. Ах, Сесилия, сделай это для меня!
— Я уж постараюсь, мисс Мэгги.
— Если ты мне устроишь это дело, я всю жизнь буду тебе благодарна за твою услугу, я всегда буду любить тебя!
— Но ведь это такая большая сумма, милая мисс Мэгги! Мне как-то страшно браться за это дело. А вы разве не скажете мне, откуда вы получили эти чеки?
— Нет, — ответила я, — это моя тайна.
— А почему нельзя сходить в нашу деревенскую почтовую контору и там получить деньги? Ведь это гораздо ближе, я обернулась бы за несколько минут.
— Нет, я хочу, чтобы деньги были получены в Гарфилде. И ты никогда, никогда никому на свете не должна говорить об этих деньгах! Ступай сейчас же. Если же ты не исполнишь моей просьбы, то знай, что как только я увижу сэра Пенроуза, то…
— Но мне странно, что вы как будто бы не хотите полностью довериться мне, — заметила Сесилия, но, видя мое нетерпение, только переспросила: — Так где мне надо написать мою фамилию?
— Вот здесь. Сходи сейчас же домой и принеси перо, обмакнув его в чернила. Только сделай это так, чтобы твоя мать ничего не заметила.
Когда Сесилия принесла перо, я указала ей место, где ей надо было расписаться, потом, сложив чеки в кошелек, я еще раз попросила ее стрелой лететь в Гарфилд.
Как я уже упоминала, прибытия Джека ожидали в этот же день, к вечеру. За ним был послан экипаж на станцию железной дороги. При других обстоятельствах я, конечно, не утерпела бы и отправилась встречать брата. Но теперь на предложение мамы поехать на вокзал я ответила какой-то отговоркой: был уже седьмой час вечера; Сесилия все еще не вернулась с деньгами, а я должна была караулить ее в условленном месте. Таким образом, встречать Джека поехали мама с Ведой и Люси; американки остались дома.
Наконец появилась Сесилия и подала мне мой кошелек. Я открыла его и с восторгом взглянула на три блестящих золотых соверена. Потом я отдала Сесилии обещанный шиллинг, а также огромный кусок сладкого пирога и корзинку спелого крыжовника.
— Ну, большое тебе спасибо, — сказала я и крепко ее поцеловала. — Только помни, что ты никогда никому не должна говорить об этом!
— Обещаю вам, мисс Мэгги, никогда и никому!
После этого я направилась к дому. Увидев Джулию, сидевшую за своим письменным столом, я подошла прямо к ней — точно так же, как несколько недель назад она поступила со мной, и положила перед ней на стол два соверена.
— Очень благодарна вам за ваше одолжение, — сказала я. — Я не благодарила вас раньше, так как была просто ошеломлена вашей добротой. Но теперь, когда я вернула вам деньги сполна, я благодарю вас.
Увидев золотые монеты, Джулия вскочила со своего места, быстро повернулась ко мне, посмотрела на меня в упор и воскликнула:
— Скажите на милость! Это что же такое значит?
Я разразилась громким смехом и повторила:
— Теперь я расплатилась с вами и приношу вам мою искреннюю благодарность!
Затем я сделала ей глубокий реверанс и выскочила из комнаты.
Вскоре приехал Джек. Я была так взволнована, что ни в чем толком не отдавала себе отчета. Я бегала то туда, то сюда, хохотала, пела, все время подбегала к Джеку и душила его своими объятиями и поцелуями. Наконец это ему надоело, и он остановил меня словами:
— Ну, слушай, не хватит ли уже?
Это случилось в присутствии Джулии; меня обидели его слова, но я взглянула на нее вызывающе и сказала:
— Вот как я люблю своего брата, и вот как он отвечает на мою любовь!
Джек улыбнулся моей выходке и сказал снисходительным тоном взрослого мужчины:
— Это ведь наш миленький цыпленочек, наша маленькая Мэгги. Вы любите ее, не правда ли, мисс Спаркс?
— Ах, прошу вас, зовите меня просто Джулией, — отозвалась она. — Терпеть не могу, когда меня зовут по фамилии. Да, конечно, я очень люблю Маргарет, и она любит меня. Она просто обожает меня! Мы с ней самые закадычные подруги, не правда ли, Маргарет?
Я дерзко кивнула головой:
— Предоставлю Джеку самому убедиться в этом.
На другое утро я рано спустилась вниз — в надежде прогуляться наедине с Джеком. Но как назло, то ли от усталости, то ли от лени, он присоединился к нам только тогда, когда все уже сидели за чайным столом. Джек вообще был общительный юноша и умел обворожить своим обхождением; все девушки весело болтали с ним, как будто уже давно были знакомы. Разумеется, Джек был очень доволен общим вниманием, хотя он не мог не заметить, что я все время была как бы на втором плане. Впрочем, пока еще он по старой привычке время от времени обращался ко мне, в особенности, если дело касалось предполагаемых развлечений во время его каникул. После завтрака я была польщена и обрадована тем, что Джек подошел ко мне, когда все девицы стояли на веранде, и, хлопнув меня по плечу, сказал:
— Что ж, Мэгги, пойдем в лес, прогуляемся в прохладе.
Я высоко подняла голову и торжествующим взглядом посмотрела на Джулию, которая, как мне казалось, все время пристально следила за мной.
— Не забудьте, Маргарет, — сказала она, — что через полчаса нам всем надо быть в беседке, чтобы репетировать наши роли.
— О чем это вы хлопочете? — спросил Джек, обращаясь к Джулии.
— А разве вы не знаете? — воскликнула Люси, — У нас тут на будущей неделе затевается базар и любительский спектакль!